Тсс...кажется, я беременна - страница 8

ЮНОНА Вечером Юноне написал Макс. Да, сам Добровольский собственной персоной.— Привет, как дела?Так банально и просто, будто они только вчера встречались за чашкой чая. Слезы тут же застили глаза и Юноне стоило больших трудов сдержать в себе порывы не нагрубить. Или, что еще хуже, не начать общаться.Она молча удалила сообщение и его номер, и даже хотела было заблокировать, но... рука так и не поднялась.Подушка намокла быстро и теперь Юна уже жалела, что не поговорила. Так много хотелось спросить: куда пропал, как твои дела, все ли хорошо, и может увидимся?Ну да. Конечно. Идеальный вариант стать прикроватным ковриком. Нет уж, Юна, конечно, та еще глупость на ножках, но точно не тряпка.— Слышь, отец. У Юнки-то нашей не забалуешь, — крикнула мама папе лет двадцать назад, — На нее, где залезешь, там и слезешь.— Ну я же не вошадка, — кивала головой маленькая Синицына, утверждая в свои пять лет, что детский труд наказуем по закону, поэтому игрушки она убирать не будет.Родители тогда, конечно, посмеялись, уверенные, что это просто кризис пятилетки, но увы... Юна и сейчас, если чего не хочет — поди заставь. Легче обезьяну научить, чем Юнона сделает то, чего не хочет.В общем не хотела Синицына стать бывшему девочкой для битья и поэтому только и держалась.А так хотелось наговорить ему гадостей и обидных слов, высмеять и унизить, ах как хотелось. Нет, с этим срочно надо что-то делать. Может как раз настал тот момент, когда пора послушать Лялю и отправиться в этот феминистический клуб. Как там его? «Женская доля» кажется?***Время шло.Постепенно работа наладилась, и Юнона даже смогла войти в привычную колею. Новый начальник никому не нравился даже несмотря на смазливую морду и общую холеность. Каждый считал, что на его месте должен был быть он, и к тому же Лукьянов оказался на редкость дотошным типом. Теперь всем приходилось только и делать, что напряженно работать вместо того, чтобы каждые полчаса гонять чаи. Может быть, поэтому все сразу обратили внимание, когда начальник вдруг не вышел на работу. Причём даже секретарша Аня ничего не знала. Телефон Лукьянова был недоступен. Адреса Михаила Валерьевича никто не знал, но в конце рабочего дня он вдруг сам позвонил.Анна подошла к Юноне в расстроенных чувствах, чуть не плача. В последнее время девушки неплохо ладили и, пожалуй, секретарша была единственной во всем офисе, с кем Юна могла общаться.— Представляешь, звонил Лукьянов, рассказал невероятную историю и попросил срочно приехать. А я не могу!— Почему? — удивилась Юна.Она точно знала, что в обязанности секретарши могли входить вот такие внеплановые срочные дела. Оплачивались они естественно в двойном, а то и тройном размере, если дело было неотлагательным.— У нас сегодня утренник в детском саду, точнее у дочки, у Аленки. Я обещала, что приду, понимаешь? Я и так опоздаю, но пусть хоть она увидит, что я рядом. Не могу я подъехать к шефу, понимаешь?— Ну попроси кого-нибудь, — пожала плечами Синицына.— Не могу. Я тут никому не доверяю, если честно. А документы важные, архиважные. Может отвезешь, а?Юнона тут же замахала руками.— Нет-нет, даже и не проси!— Ну Юна. Ну пожалуйста! Умоляю! Аленка плакать будет. Все с мамами детки, а она одна. Ну пожалуйста...— И не уговаривай! Не поеду!***Погода к концу декабря решила всех побаловать. С самого утра повалил крупный красивый снег, ложась причудливым узором на окна домов. Он расстилался белоснежным ковром, забавно хрустя под ногами. Снег кружился и падал на лицо, опушая ресницы, и в целом навевал вполне романтический лад.Элитный пятиэтажный многоквартирный дом стоял на отшибе, предполагая, что добираться сюда люди будут на тачках. Отшиб — это Юна конечно сильно утрировала. На самом же деле из окон открывался изумительный вид на широкую реку, сейчас застывшую белоснежной пеленой. Другие окна смотрели на башенки Кремля. В целом дом находился практически в центре города. Но при этом ни одна маршрутка сюда никогда не ходила.Охрана на воротах пустила Юнону только после того, как она назвала номер квартиры, в которую ей нужно было попасть, предъявила пропуск с работы и паспорт. У подъезда набрала домофон и на вопрос «кто» не нашла ничего лучше, чем буркнуть «свои».Лукьянов проживал на пятом этаже. Юна поднялась пешком, так как лифты с детства не любила. Она оказалась перед одной-единственной дверью на площадке. Оказывается, квартира занимает всю площадь этажа. Неплохо...Постучала и дверь почти сразу распахнулась.— Вы?! — спросил Михаил Валерьевич, стоя в одном халате, грозящем вот-вот распахнуться.— А вы ждали кого-то еще?..— Ну... вообще-то да. Анна обещала сама заехать, но видимо что-то пошло не так.Лукьянов вздохнул и посторонился.— Ну проходите.Юна замахала руками и попятилась назад, но была ловко поймана за руку и буквально втянута внутрь.— Я же сказал проходите, — с нажимом добавил новый шеф и скрестил руки на груди.Юноне ничего не оставалось, как подчиниться, да и как тут не подчинишься, если она все равно уже оказалась внутри?— Разувайтесь и проходите в гостиную. Я сейчас попрошу Наталью сварить нам кофе.— Не нужно! — Синицына вновь попыталась отстоять свое право на побег, но Михаил даже слушать не стал.Он все это время тихонько подталкивал ее в сторону той самой гостиной, в которую вела высокая арочная дверь и Юнона почувствовала, что краснеет. Хотя с чего бы это?Наконец она оказалась в большом помещении с высокими потолками. В гостиной стоял старинный рояль, обеденный стол персон на двадцать в окружении красивых стульев, наподобие тех, что были описаны у Ильфа и Петрова, и небольшой диванчик в стиле ампир. Паркетный пол «ёлочкой» и тяжелые портьеры на окнах словно переносили Юну в далёкое прошлое.— Это вы придумали здесь все так обустроить? — неожиданно для самой себя с сомнением спросила она Лукьянова.Шеф вопросу явно удивился, но охотно пояснил, приглашая Юну присесть на диван.— Вы правы, мне такие проекты не свойственные. Я больше люблю минимализм во всем, включая интерьер. К этой гостиной приложила руку моя матушка. Собственно, и квартира покупалась для нее, жаль, что она не успела в ней пожить. Мама умерла год назад. Решила на старости лет пожить для себя, уехала в Южную Америку, встретила там старого индейца, полюбила его всей душой, а он оказался из племени каннибалов. Ну и...вы понимаете?Синицына сглотнула ком в горле и тихо произнесла:— Какой кошмар! Простите, что напомнила вам. Я не должна была спрашивать.— Ой ну что вы, Юна! Бросьте, вы и не могли знать.Синицына вновь сглотнула. Лукьянов впервые назвал ее по имени. Вернее, он всегда звал ее по имени, но с отчеством. А тут просто Юна, будто они старые знакомые. Осталось только на «ты» перейти. А тут еще и такая печальная история о матушке.Но не успела она это как следует обдумать, как откуда-то раздался детский плач.— Ну вот опять! — воскликнул Михаил и вдруг с задумчивым видом уставился на Юнону.— Что такое? — спросила она, — Это у вас?— У меня, у меня, — отмахнулся шеф и неожиданно предложил, — пойдем со мной, а? Может хоть ты что-нибудь придумаешь...Синицына подняла руки вверх, будто сдаваясь.— Вы сейчас серьезно? Я правильно поняла, что там ребенок?Но Лукьянов уже подталкивал ее в нужную сторону, не давая ни малейшего шанса сбежать.— Правильно, правильно. И сейчас ты мне скажешь, что ему нужно!Юнону впихнули в детскую комнату и заперли за ней дверь.Ну хотя бы со стороны комнаты, а не коридора.Сам Михаил спрятался за спиной Юны и прошептал:— Если ты сможешь увлечь его хотя бы на полчаса, я разрешу тебе завтра опоздать на работу.Юнона хмыкнула и помахала малышу, капризничающему в своей в кроватке, рукой.На вид парнишке было около года и сейчас он увлеченно грыз собственную ногу, извернувшись в немыслимой позе. В промежутках между этим, наверняка увлекательным занятием, мальчик громко кричал, явно пытаясь привлечь внимание взрослых.— Я не знаю, что ему нужно, — прошептала Юнона, — у меня нет детей.— Но женское сердце что-то подсказывает? Наверняка же?— Может он голодный? — продолжала шептать Синицына.— Нет, он только поел.— Может ему нужно сменить памперс?— Поменял перед твоим приходом.Юнона пожала плечами. Она в упор не представляла, что там еще может быть не так.— Может с ним поиграть надо?— Ну попробуй.Синицына покачала головой.— У меня руки грязные, я же с улицы. Да и не умею я с детьми дружить, если честно. Извините, я, наверное, пожалуй, пойду.Но Лукьянов перегородил ей дорогу.— Да ладно, пошутил я. Смотри! — он в два шага оказался у кроватки и взял мальчика на руки.Тот сразу улыбнулся и даже плакать перестал. Обнял Михаила маленькими ручками вокруг шеи и прижался пухлой щекой.— Ловко у вас выходит, — улыбнулась Юна. — А я совсем с детьми не умею ладить. Как-то не приходилось пока что.Лукьянов поманил ее за собой, мальчик остался у него на руках.— Это ерунда. Свои появятся — сразу всему научишься. Вот как я.Юнона пожала плечами, не желая развивать тему, но Михаил видимо увлекся.— Я быстро научился, когда приперло. И памперсы менять, и кормить из бутылки по часам, и играть. Купать, сказки читать — я все могу.— Я думала такими делами обычно мамы занимаются.Шеф вдруг посерьёзнел, даже посуровел как будто, и твердо ответил:— Не все мамы одинаково полезны.Юна не решилась расспрашивать, что именно он имеет ввиду. В конце концов ей-то какая разница?Лукьянов передал ребенка подоспевшей женщине лет сорока, видимо той самой Наталье, и предложил продолжить беседу в гостиной.— А как зовут вашего сына? — запоздало поинтересовалась Юнона.— Тимур. Я в детстве обожал читать Гайдара и еще тогда решил, если будет сын, назову его Тимуром.Юна улыбнулась. Она и сама во втором классе на каникулах влюбилась в Тимура и во всю его команду. И всегда считала, что все мальчики и мужчины так же благородны и добры, как тот Тимур. Правда в жизни всё оказалось не так радужно, но что поделать, пришлось как-то приспосабливаться.— И все-таки мне пора, я не предупредила, что задержусь, — мягко произнесла Юнона, поднимаясь с дивана.— Скажи ему, что я не лучший вариант для молодой девушки. — усмехнулся Лукьянов и Синицына замерла на месте.Молча кивнула, не объяснять же ему, что она с недавних пор одинока и ей просто некому рассказать о задержках на работе. Может не так понять.Уже на пороге Михаил окликнул её и шутливо погрозил пальцем:— На работу все же лучше не опаздывать...— Вы же обещали, — улыбнулась она.Шеф улыбнулся в ответ.— Но только один разочек.