- Да, господин группенфюрер! – щёлкаю сапогами от усердного
чинопочитания, тем самым пытаюсь прикрыть хаос, овладевший мной
изнутри. – Предлагаю представить это как превентивную меру по
надзору со стороны СД за лицом, пользующимся доверием вождя.
- Ты издеваешься, племянник? – граф разъярён не на шутку. –
Фюрер не желает, чтобы трахали женщин, которыми он
интересуется!
Бедные избранницы… И с фюрером ни-ни, и на сторону не сходить.
Пытаюсь насмешкой прикрыть дыру в душе, что пробили в ней два
эсесовца, отбирая у меня Лени. Совсем не весело. К богатой мозаике
злоключений прибавляется ещё одна утрата. Я точно знаю, что, даже
захватив очередной финансовый куш, не смогу сбежать из Берлина с
любимой. Она не уедет из города обожаемого фюрера! Этот треугольник
разрушается только моим выходом из игры.
- Кстати, Валленштайн, - прессует меня шеф. – Почему вы прервали
отношения с Элен Колдхэм?
- Не прервал… Мы часто видимся – на приёмах, в опере, раз на
ипподроме.
Дядя кивает. Лошади – его постоянная страсть. Наверно, как
женщины до позорной болезни.
- Позвольте предположить, что ваш роман с Рифеншталь мешает
выполнению задания, - продолжает Олендорф. – Приёмы, опера? Пусть
ваша комнатка снова трясётся от женских воплей, только это будет
английская агентесса, а не пассия Гитлера.
Он кривит рот, в укоризненном взгляде читается: мне бы такие
задания на старте карьеры.
Знаю, в разведке нужные связи часто возникают на скомканных
простынях. Но как же противно этим заниматься, если ещё совсем
недавно…
- Кстати, - вмешивается граф. – По моим данным, Элен собирается
в Софию. Маркиз в Лондоне и застрял там. Случайная встреча в
малознаком городе запросто принесёт плоды, если вы, молодой
человек, постараетесь.
- Обязательно, - я обещаю это неискренне и, вздрюченный по самые
помидоры, покидаю, наконец, начальственную обитель.
День спустя «родственник» сообщает о внезапном отъезде Лени для
выбора натуры к очередному фильму. Она воздержалась от прощальной
встречи. Не иначе, тоже пережила промывку мозгов. Мы расстаёмся без
слов, без выяснения отношений.
Обедаю с Элен в кафе. Болтаем ни о чём. Старательно избегаю
политики, особенно разговоров об аншлюсе Австрии под лозунгом «Один
народ, один Рейх, один фюрер!» Британцы выражают громкое «фи», но
кроме сотрясения воздуха ничего не предпринимают. Девушке плевать
на политику. Промелькнуло лишь, что на какое-то время Австрия
закрыта для неё как место живописной натуры. Меня колет изнутри,
слово «натура» тотчас наталкивает на мысли о Лени. Я не вспоминал о
ней целых десять минут!