Холодает, но в казарму жуть как не хочется. Когда, наконец,
переступаю порог Абверштелле, меня ждёт маленький триумф:
телеграмма находит обер-лейтенанта, а команда Дюбеля понятия не
имеет, откуда она отправлена.
Эффект от второй эпистолы не проявляется столь быстро. Только
через две недели обнаруживаю хвост в Тиргартене. Связан ли он с
письмом – не знаю. Стряхиваю хвост осторожно. В моём понимании
осторожность – это уход через подъезд, где выбираюсь на чердачный
этаж и спускаюсь через другую лестницу с чёрного хода.
Потом начинается полоса учений на выезде: прыжки с парашютом,
работа на ключе, ночные кроссы и огневая. В очередной раз удаётся
выбраться в Тиргартен, только когда воздухе почуялось прикосновение
апреля. На безлюдной алее, очень тихой в ясное воскресное утро, я
вдруг слышу два басовитых слова по-русски. Для меня они звучат
выстрелом, от которого подпрыгивает сердце.
- Привет, Волга!
Стараюсь не выдать волнение. Пробую контролировать дыхание и
лихорадочно размышляю. У шпиона много имён и кличек. Но «Волга» –
это казанское погоняло. Знают его только пацаны с нашей улицы и
казанские сидельцы. Какого лешего Борька забыл в Тиргартене?
- Через тридцать пять минут на углу Гётештрассе и
Камерштрассе.
Я даже не смотрю в его сторону, спокойным шагом направляюсь к
выходу. Если однокашник здесь по невероятной случайности, что
практически нереально, он потащится вслед. Связанный с какой-то
организацией, Борис будет вынужден с кем-то переговариваться,
рапортовать. В общем – терять время.
За четверть часа добераюсь до нужного перекрёстка. Ещё пара
минут необходима, чтоб занять место наблюдения. Затем, когда
покажется сутулая фигура циркового клоуна, предстоит убедиться, что
недотёпа явился в одиночестве. Если у него на хвосте висят
подчёркнуто равнодушные мужчины, даже не буду гадать – это Гестапо
или НКВД. Прости-прощай, а письмо о здоровье тёти Гертруды уйдёт на
запасной адрес.
Увы, Берлин знаком мне плохо. Проходные дворы, подъезды с вторым
выходом и магазины с чёрным ходом дают массу возможностей
избавиться от эскорта. Если их знать. Сейчас использую заготовку.
Уютная пивная с отхожим местом в глубине содержит дверь во двор. То
есть, изобразив томление внизу живота, смогу запросто удалиться и
не вернуться.
Заказываю кружку тёмного, расположившись за столиком у окна. По
Гётештрассе проезжают редкие автомобили. Человек из моего прошлого
фланирует по тротуару и чуть сбавляет ход, не заметив меня.
Грамотно. Если замрёт на углу, словно несчастный влюблённый в
ожидании фройлян, будет гораздо приметнее. Похоже, кое-чему
научен.