Из общей залы доносился стук ложек, крики подать пива или
горькой настойки, невнятное бреньканье уже порядком пьяного
музыканта, взобравшегося на бочку, — вечерняя жизнь кипела, как
обычно, и мне вновь было некогда остановиться и поразмыслить обо
всём, что случилось в эти дни. И всё-таки дар теперь бился в моей
груди, он требовал от меня выхода, какого-нибудь безумного
действия. Недаром говорят, что первозданный, дикий дар необученного
мага может уничтожить своего обладателя. У меня больше нет денег, а
это означает, что я не смогу покинуть заведение и уйти в предзимнюю
тьму, куда глаза глядят. Попроситься в караван или снять комнату на
другом конце города. За мной пристально следит Кьяра — за малейшую
провинность она может запереть меня в погребе на засов или избить
так, что я долго не смогу никуда уйти.
У меня больше нет ничего и никого на всей земле, думала я, выйдя
на крыльцо за глотком свежего воздуха и невольно вспоминая
Солнечного стража и нашу минуту прощания. Мне хотелось, как
безумной, опуститься на истёртые доски помоста и думать только о
том, как мы стояли здесь рядом, совсем рядом, и смотрели друг на
друга. Люди из разных сословий, разных миров. Искра чистейшего
света в моей невесёлой жизни. «Ты только не исчезай, — сказал он
тогда. — Я найду тебя». В ту минуту он ещё не знал, кто я. Как
странно, что во мне не было ненависти к Рамине! Она опозорила меня
перед Эдвином, она обманула меня, в конце концов, она сбежала на юг
с деньгами, которые я собирала по жалкой монетке целых полгода! И
всё же я не могла проклясть её даже в мыслях, мне никак не шли на
ум проклятия. Белый огонь сиял во мне, затмевая ненависть, досаду,
злость. Затмевая разум.
Двое мужчин остановились неподалёку от крыльца, о чём-то
приглушённо споря. Я облокотилась о перила и смотрела на улицу — их
силуэты выхватывал свет мерцающего волшебного фонаря. Тот, что
стоял ко мне спиной, был в дорожном плаще с откинутым назад
капюшоном. Я видела только, что правая рука его согнута в локте —
так бывает, когда воин имеет привычку затыкать большой палец за
пояс или держать ладонь на рукояти меча. Второй носил куртку
воловьей кожи нараспашку, штаны его были заправлены в высокие
сапоги, на боку был приторочен длинный изогнутый кинжал. По правде
говоря, больше всего эти двое напоминали разбойников с Лесного
тракта. И любая девушка, у которой в голове к семнадцати годам
образовалось хоть немного мозгов, по-быстренькому нырнула бы в
тепло родной таверны. Так, на всякий случай. Всё-таки в зале немало
народу, вышибала Курт, хозяин и Кьяра, которую боялись даже местные
хулиганы. Я замечталась о Солнечном страже и не сразу опомнилась —
один из мужчин уже направлялся ко мне широкими уверенными шагами, а
на крыльце, как назло, не было больше никого.