— Да я просто сам его оканчивал пять лет назад. И с выпускного
сразу пошёл служить.
Выходит, он лекарь. Про себя я тут же прикинула, что он старше
меня примерно на десять лет. Пять лет на службу и пять — на
обучение в академии. Получается, если он поступил туда в моём
возрасте, то ему должно быть двадцать шесть — двадцать семь лет.
Странно, он показался мне моложе, быть может, потому, что всё время
улыбался.
За этими подсчётами я словно забыла о существовании Вильгельма и
о том, где нахожусь. Оторвалась от земли и мысленно летела над
миром, что лежал сейчас передо мной, — меня бил в лицо ветер, но
холода не чувствовалось, только воздух, только беспрерывное,
нежно-цветастое одеяло осени внизу, коричнево-зелёное и
туманно-серое. Ворона, наблюдавшая за нашей троицей с карниза
башни, негромко кррракнула и лениво спланировала вниз. Почти сразу
за этим раздался гулкий, дрожащий бой церковных часов, возвещающих
о середине дня. Моё сердце упало, я опомнилась и спохватилась.
Торопливо вернула солнечную мантию растерянному Эдвину и поспешила
назад к лестнице, чуть не забыв поблагодарить Вильгельма.
— Увидимся в конце недели! — шепнул он мне в спину, и я готова
была зажать уши, чтобы не слышать того, что скажет Солнечный страж.
А я чувствовала, что он не промолчит.
— Эй, где тебя искать? — крикнул Эдвин Сандберг, перегнувшись
через перила.
— Не ищи меня, — одними губами ответила я, не оборачиваясь. —
Пожалуйста, не ищи меня!
***
Таверна «Усатый волк» встретила меня привычным гомоном горожан,
пришедших на обед, и разъярённым воплем Кьяры, старшей кухарки. Ко
мне она направлялась, засучив рукава и крепко сжав в кулаки красные
от свёклы руки:
— Где тебя носит, тварь эдакая?! Я сказала, чтоб после полудня
ни шагу за порог!
Я прошмыгнула в кухню, где среди дымящихся кастрюль и шкворчащих
сковородок прыгал шеф-повар, он же «усатый волк», он же единоличный
и полноправный владелец нашего развесёлого заведения. Рамина
сверкнула чёрными глазами и немедленно швырнула в меня недочищенной
картофелиной. Я увернулась. Уж что-что, а уворачиваться от летящих
в меня предметов я умела с детства. Овощ врезался в пышную юбку
Кьяры и посадил на неё мокрое пятно. Женщина схватила меня за
локоть и ударила по лицу, оставив на щеке красный свекольный след,
после чего оттолкнула прочь и, тяжело дыша, затопала к Рамине.