И - едва сдержала ошеломленный, недоверчивый, радостный
крик.
- Посмотри на него, брат. Он... Ведь он не изменился.
Совсем!
- Да, - грохочущий, точно раскаты чудовищного грома
голос раздался в ответ на певучую женскую речь, в которой слышалась
безнадежная печаль. - Мы. Надеялись. Зря.
Все еще ошарашенный, сбитый с толку Марк Альвах
порывисто обернулся.
Ослепительное мерцание начало слабеть. Понемногу из
него стали проступать очертания, в которых угадывались фигуры,
сходные с человеческими, если бы не их размер. Каждый из огромных
людей был не менее чем на голову выше самого рослого бемегота. На
глазах у изумленного гостя лучи яркого, белого света окончательно
сложились в крепкого светлобородого мужчину и величественную,
несоизмеримо прекрасную женщину.
Мгновение Альвах соображал, кого видит перед собой.
Его разум еще додумывал невероятную, ошеломительную, как вспышка
ярчайшего света, догадку, в то время как тело уже бросилось на
колени, зарывая лицо в рассыпчатое мерцание.
Голос, что больше походил на гром и на рокот многих
вод, что падают с огромной высоты, тем временем, продолжил.
Застывший, давивший дрожь Альвах не смел поднять головы, однако,
тот, кто был вне самого времени, обращался и не к нему.
- Зря. Я. Потратил много. Сил. На то. Чтобы дать
знак. Смертным. В твоем мире. Ослабил. Нашу защиту. Он. Не
оправдал. Ожиданий.
- Мы не могли этого знать, любимый. По меркам
смертных прошли годы. Он должен был измениться...
- Ты. Видишь. Сама! - перст грозного мужчины, чьи
кудри и борода отливали золотом, ткнул в человека, который как раз
в это время на миг осмелился приподнять лицо. - Его сущность.
Осталась. Прежней. Он не сможет. Нам. Помочь.
- Мы придумаем что-нибудь еще.
- Времени. Уже. Не осталось! - золотобородый махнул
рукой, и Альваха едва не сдуло с его места. - Я чувствую! Это.
Случится. В ближайшие. Дни! И тогда. Конец. Конец всему. Наши
низменные. Чувства. Гордыня. Недальновидность. Уже погубили. Этот
мир. Мир. Который был. Вверен нам... Самим...
Золотобородый умолк, не договорив. Его собеседница
молчала тоже. Альвах, который после первой попытки не поднимал
головы, в конце концов, осмелился во второй раз осторожно
приоткрыть глаза.
Он узнал тех, кто стоял перед ним, как узнал бы их
любой смертный. Это узнавание было выше понимания. Глубинная,
древняя память, исходившие от фигур благословенная благодать и
благоговейное почитание делали осознание Предвечных ясным, словно
день. Это было невероятно и необъяснимо, но сомнений не возникало -
перед съежившимся смертным стояли Светлый Лей и Темная Лия, брат и
сестра, чье благое единение в супружестве дало начало миру и долгое
время хранило его от всевозможных бед.