Наследный принц Веллии Седрик Дагеддид угрюмо шел по коридору
королевского замка, тяжело впечатывая каждый шаг в плиты каменного
пола. Попадавшиеся навстречу прислужники шарахались в стороны и
стремились поскорее убраться с его пути. Про-принц Седрик был зол,
как никогда. И причина для этого была опять одна и та же.
Четыре месяца Седрик и его родной брат Генрих Дагеддиды
потратили на поездку в столицу Вечного Рома и участие в Великом
Празднике Лея, который случался раз в десять лет. Празднества
организовывались воистину грандиозными, с духовными службами,
пирами, охотой и состязаниями в воинской доблести, ловкости и
умении. Лишь раз в декаду простолюдин мог выйти против
благородного, дабы попытать счастья и выиграть один из великолепных
призов, которые вручал с рук на руки сам император. Таких поединков
было множество. Некоторые участники готовились к ним всю жизнь.
По настоянию сына императора Тита Клавдия, Дагеддиды тоже
вынуждены были принять участие в состязании. В последний миг Генрих
отговорился травмой, которую он получил на охоте, и остался в
зрительской ложе, среди членов прочих королевских семей. Седрику
отговориться не удалось. Тит Клавдий был подозрительно настойчив и,
в конце концов, под его напором младший Дагеддид вынужден был
принимать участие в соревнованиях по романской борьбе.
Уже оказавшись на поле, Седрик стал понимать, что дело нечисто.
Все его противники как на подбор оказывались отличными борцами,
большинство из которых происходило из бемеготов. Бемеготы были
самым крупным народом империи, а об их силе ходили легенды.
Поговаривали, некоторые из бемеготов могли голыми руками разорвать
рысемаху или задушить ведмедя. Седрику пришлось на собственном
опыте испытать правдивость баек. Он едва сумел справиться с первым
своим соперником. Когда, спустя множество поединков, во время
которых свои силы пробовали другие, про-принц Веллии сошелся со
вторым, в его голову вновь закралась мысль о странности
происходящего. Огромный бемегот, рядом с которым немалый Седрик сам
себе казался щуплым подростком, бросился на велла, едва только
услышав звук гонга. Горный дикарь не шутил. Седрик чувствовал, что
противники хотят его убить - не просто хотят, а имеют вполне
конкретную цель. Либо чье-то указание. Внезапная догадка поразила
его, когда, в очередной раз уворачиваясь из удушающих объятий
великана-бемегота, про-принц случайно запнулся взглядом о
напряженное, ждущее лицо Тита Клавдия в императорской ложе.