По выражению ее лица он
понял, что был прав.
- Но твоя болезнь. Она... она
ведь душевного, а не телесного свойства? И... позволит тебе жить...
долго?
Принцесса усмехнулась.
- До глубокой старости,
Дагеддид.
Седрик облегченно кивнул.
- Мне того достаточно. Но
если я смогу тебе помочь... хоть чем-нибудь... Ты только скажи,
хорошо? Я... я не враг тебе, жена! Я сделаю все...
Марика приподнялась. Взявшись
за волосы Седрика, она неожиданно властно притянула его голову к
себе и коснулась губ своими.
- Я знаю, - принцесса не
отпустила руки, чувствуя, как в свою очередь руки мужа обнимают ее
талию, стискивая едва не до боли. - Я тоже не враг тебе, Седрик.
Больше такого не скажу. Потому слушай теперь. У каждого человека -
своя судьба. И жизнь, которую нужно прожить. Так, чтобы в смерти не
было стыдно оглядываться назад. Как оказалось, мои судьба и жизнь -
рядом с тобой.
Она отстранилась.
- Это - не то, чего мне
всегда хотелось от жизни. Но может быть, мне хотелось не того и не
так, как должно быть правильно. Если бы ты не принудил меня, я бы
едва ли когда-то имела семью или детей. И таскалась бы
теперь...
- По лесам?
Марика улыбнулась. Седрик с
каким-то невероятным облегчением уловил, что страшное закончилось.
Его жена дала волю тому, что на душе - быть может, в первый и в
последний раз за все их время вдвоем. Про-принц был уверен, что
дальше пойдет по-старому. Она снова будет демонстрировать
неудовольствие или станет шутить над ним. И все же Марика,пусть
иносказательно и в своей всегдашней манере, но созналась в том, о
чем Седрик перестал мечтать.
Она приняла его.
И это было самым важным. Для
Седрика важнее не было ничего на свете.
- Для меня дороже тебя нет
никого на свете, - проговорил он то, о чем думалось в этот момент.
- Тебя и детей. Но первее всего - тебя. Мыслю, ты и так об этом
знаешь.
Теперь уже он качнулся
вперед, обнимая жену и приникая к ее губам. Марика ответила на его
поцелуй. Они целовались долго, и Седрик с радостью замечал
отсутствие напряженности в фигуре жены. Эта ночь сделалась первой,
когда Марика не чувствовала брезгливости, даря ему себя. Даже
наоборот - на какой-то миг изумленному Дагеддиду показалось, что не
она, а он, Седрик, дарит себя властной супруге, подчиняясь ее
губам. Про-принц так и не понял, что послужило толчком к тому,
чтобы Марика изменила взор на свое замужество. Но в глазах Седрика
это и не было важным. Важным теперь было только женское тело в его
руках. И это тело принадлежало любимой женщине, которая больше не
ненавидела его...