- Моя харя не есть треснуть! - вновь вживаясь в
образ вождя маннов, прорычал про-принц. - Я сметь пялиться на тебя
дни напролет, и мне плевать на твой муж, который мне что-то
оторвать, когда его терпение кончаться! Вот пока терпение у него не
кончаться, и он мне ничего не оторвать, иди сюда, женщина, чтобы я
тебя, наконец, отлюбить! Как настоящий маннский вождь - раз-раз-раз
- и... больше все. Совсем коротко, и очень быстро. Но сильно!
Он отбросил кресло в сторону и поймал, наконец,
зажатую между ним и еще не прогоревшим очагом жену. Подтащив
упиравшуюся Марику к разметанному ложу, он нарочито грубо бросил ее
на постель и навалился сверху. Обречённо подергавшись, и
убедившись, что это бесполезно, прекрасная романка сдалась.
- Можешь любить, - процедила она, в то время, как
"маннский вождь" и без этого позволения, на всякий случай
придерживая кисти рук воинственной романки, обцеловывал внутренние
поверхности ее обнаженных бедер. - Но потом я тебе самостоятельно
что-то оторву. Не дожидаясь рохли-мужа.
Седрик поднял голову. Его взгляд, подернутый
пеленой возбуждения, был уже мутноватым.
- Я манн и туп, как винная пробка, - глухо и
отрешенно сообщил он. - Оттого и пялюсь на замужних принцесс, как
вислогубый вьючный длинноух. А потому отрывай все, что захочешь -
все равно я не достоин называться мужчиной, раз не умею держать в
узде свои вожделения к чужим женам!
Последние слова Седрика звучали не нарочито глупо,
а серьезно и зло. Было похоже, что откровенно похотливые взгляды,
которые бросал вождь Вальгард Снежный Волк на Марику, его сильно
задевали. Но спустя всего несколько мгновений про-принц уже забыл о
Вальгарде.
Его жена, чье лицо, несмотря на предшествовавшую
веселость, не выражало особого довольства от предстоящего ей
соития, опустила голову на постель. Попытавшись расслабить тело,
напряженное там, где его касался супруг, она прикрыла глаза.
Однако спустя еще несколько мгновений удержать
достигнутую расслабленность она была уже не в силах. Марика
стиснула зубы, давя рванувшийся из груди тянущий стон...
Вальгард Снежный Волк был зол, как никогда в жизни.
И никогда за всю недолгую, но славную жизнь его так не высмеивали и
не унижали. Стоя на балконе никем не замеченный, он не уходил, все
еще не оставляя безумной надежды, что каким-то немыслимым образом
ему удастся завершить начатое. То, ради чего он пришел сюда, и то,
что до сих пор отзывалось неудовлетворенным волнением в его теле.
Меж тем королевская чета в своей глупой любовной игре все больше и
острее глумилась над всем сокровенным, что составляло суть
Вальгарда - над его честью, доблестью, славой вождя и самим
мужеским естеством. Принц и принцесса издевались над маннами так
зло, что каждое слово словно раскаленным железом выжигало клеймо в
душе Снежного Волка. Но он продолжал стоять и вслушиваться. Как ни
больно было слышать то, что говорили они, он должен был запомнить
все. Чтобы потом заставить обоих заплатить за сказанное ими здесь
тысячу раз.