- Матушка,
измучила ты меня… Не молись – горит всё огнём внутри, нет покоя! Не
молись, матушка! Позволь остаться! Здесь хорошо, здесь мягкий свет,
зелёная прохлада… Только не молись больше! Успокоиться
хочу…
Вскочила
женщина с табуретки, да бабка ловчее оказалась – накинула ей на
голову что-то вроде платка. Зажала рот рукой. Так обхватила – не
вздохнуть. И вытолкала из домишки.
Уже на
улице, когда женщина полностью пришла в себя, бабка
объяснила:
– Дочь твоя
в лесу живёт. И молитвы для неё – хуже ножа, страшнее пыток. Если
хочешь, чтобы ей в новой жизни спокойно было – смирись и оставь
попытки её вернуть. Если не последуешь совету моему – погубишь дочь
уже навсегда.
Вот так и
пришлось женщине смириться, повернуть домой. И как-то стараться
прожить дальше.
История её
- урок всем.
Помнить
нужно, что слово, сказанное в сердцах, на эмоциях, страшную силу
имеет. И лучше её не будить.
Деревеньку, приютившую в эвакуацию
бабушкину семью, окружали леса.
Среди них, в глухой чащобе, протекала
тихая неприметная речка. Узенькая такая, что можно было негромко
разговаривать, стоя на противоположных берегах. Реку ту стразу
трудно заприметить было. Неспешно пробиралась она через низменности
и впадины, пряталась под сетью переплетенных корней, струилась
через бурелом. На первый взгляд казалась неглубокой. Однако имелись
и у неё бездонные обрывистые омуты.
И росла по берегам реки особая
плакун-трава. Не чета той, что повсюду у воды встречается.
Иная.
Поначалу-то она много где росла,
после уже укрылась от людей подальше в глуши. Верили, что корень её
колдовскими свойствами обладает - поможет договориться с любой
нечистью, от чёрной немощи убережёт, сон хороший навеет.
Местные в ту сторону не решались
ходить, боялись. Выбиралась к реке лишь знахарка деревенская.
Всякий раз непременно брала с собой шерсть чёрного козла. Делала
это с умыслом - тамошнего водяного задобрить, чтобы не
изурочил да позволил траву собрать.
Рядом с рекой скрытник
прижился, из старообрядцев. Откуда он появился и когда –
неизвестно. Старики рассказывали, что из далЁка, из самого
поморского согласия прибыл. Разлад там случился какой или ещё что,
только прокляли его и изгнали прочь. Как попал оттуда в глубинку
средней полосы – неведомо.
С внешним миром скрытник не контачил,
в деревню не заходил ни разу. Питался скудно, выменивал кое-что у
деревенских на мёд и воск. Мяса не признавал, но рыбу ловил, и
помогал ему в том