И ушла. Даже родню не навестила.
И стали про Мавру придумывать всякое…
Шептались, что только напускает она на себя благонравную личину,
что на деле полностью подчинила её себе сила, что из чёрного сора
проросла внутри. Что шабаши да страшные обряды устраивают они со
скрытником в непроходимой глуши. Что дурной глаз у Мавры
теперь. Посмотрит им – худо потом случится.
Как раз осень ступила в пору, да
необычная такая, с ветрами неистовыми, с грозами. Старики говорили
- давно подобного не случалось. Не дОлжно грозам по осени греметь,
не иначе проделки это скрытниковы да маврины.
Тут ещё баба одна слух пустила, будто
видела лично, как Мавра месяц доила! Сам-то скрытник не
станет, а вот она вполне может, наука не хитрая –
подселенец ейный всё знает.
- Как лично-то видала? – недоумевали
деревенские.
- А так! Вышла я проверить сарайку, у
меня ж там порося, не убежал бы. Глянула вверх – батюшки святы! От
месяца быдто ниточка тоненькая тянется и прямо в лес скатывается. И
трепещет вся, вот словно тянет кто её!
Смотрела я на это диво, и стало мне
блазниться, что месяц мелеет – уменьшается по маленечку,
как пряжи клубочек. Что за наваждение? Протёрла глаза, глянула, а
нить та оторвалась от края и упала вниз. А месяц тонюсенький стал,
еле видимый!
Бабка моя сказывала когда-то, что у
ведьм обычная практика – месяц доить! Для чего это им точно не знаю
– то ли плетут из нитей тех, то ли сушат их, толкут в порошок да в
зелье добавляют. А иной раз специально портят месяц. Тогда чернеет
он словно уголёк и сваливаются на людей напасти – неурожай, мор или
иное лихо.
Мавра, конечно, не ведьма. Это она
всё для скрытника делает. Сам он не может с месяцем
сладить, не даётся месяц колдунам. Вот он и просит её
пособить...
И перестали местные с Маврой
заговаривать. В день, когда она приходила, в домах укрывались,
заранее старались всё для обмена разложить, чтобы даже не
встречаться с ней.
А тут вдобавок бабка Пришипиха
заявила, что Мавры настоящей уж давно на свете-то и нет. А ходит
под её личиной упыриха.
- Все видели, какая она бескровная?
Худая да костлявая, кожа синюшная. Неспроста!
Знахарка тамошняя пыталась урезонить
Пришипиху.
Да куда уж. Та только сильнее
распалялась, рассказывала всем всякие страсти. Мол, как по лесу
плутала да и наткнулась на Мавру. Та сидела на земле, а в руках её
птица билась. Мавра возьми да голову той птице и отверни! И
засмеялась так противно, скрипуче. Нечеловеческим вовсе смехом!