— Никогда не буду твоей, — упрямо
твердила она. — Никогда не покорюсь.
— Покоришься, — настаивал он. —
Думаешь, ты будешь нужна княжичу, после того как я лишу тебя
невинности?
Она снова дернулась, но он
удержал.
— Тише, тише, Касильда, — прошептал
ей на ухо. — Твоя борьба бессмысленна. Я уже победил. Чем скорее ты
это признаешь, тем будет лучше.
Зря он это сказал. Нельзя загонять
человека в угол. Всегда надо оставлять ему надежду. Приперев княжну
к стенке, он лишь вызвал новую волну протеста.
На этот раз она боролась с каким-то
одержимым отчаяньем, даже укусила Эйриха, и он невольно ослабил
хватку. Освободившись, Касильда вскочила на ноги. Он тоже поспешно
встал. Они оба покосились на балкон, но девушка не делала новой
попытки приблизиться к перилам. Поняла, что он не позволит ей
спрыгнуть.
Вдруг княжна вздохнула, успокаиваясь,
повела плечами. Эйрих вглядывался в девушку. С виду казалось, будто
она покорилась неизбежному, но если он хоть немного знает Касильду,
то это впечатление обманчиво. Он насторожился, но когда она шагнула
ближе, не пытался увернуться. Ведь она шла к нему, а не от него.
Увы, именно в этом крылся подвох.
Движение ее рук было молниеносным.
Легкие, невесомые они взмыли вверх. Как он мечтал, чтобы она
дотронулась до него по собственной воле! И вот она это сделала. Но
лишь затем, чтобы в очередной раз сбежать от него. Туда, где Эйриху
ее не достать даже с помощью всей магии мира – за смертельную
черту.
Он ощутил прикосновение к виску.
Дернулся, но опоздал. Касильда вмиг сорвала с него повязку. Мир и
его краски проступили ярко и четко. В том числе лицо любимой. Он
впервые видел ее при дневном свете без повязки и невольно
залюбовался чертами. И только спустя секунду сообразил, что они
смотрят друг другу в глаза без преграды.
— Что ты наделала?! — Эйрих
зажмурился, но было поздно. Княжна заглянула в глаза дракону. Для
хрупкой девушки этого достаточно. Процесс необратим. Даже сам
дракон не в состоянии спасти того, с кем встретился взглядом. Ни
одна магия в мире ей уже не поможет.
От дикого ужаса, нахлынувшего на
Эйриха подобно ядовитому туману, его зазнобило. Внутренний огонь и
тот потух. Впервые за долгую жизнь Дракона.
Он превратился в ледяную статую. Его
колотило, зуб на зуб не попадал. Огненная бездна! Как он это
допустил? Да лучше б враги выкололи, как хотели, ему в детстве
глаза! Он был бы незрячим, зато безопасным.