– Да не
знал почти, – ответил Фрязин, отводя глаза. – Я-то тогда был… вот,
вроде тебя, молодой совсем. На побегушках был, в приказе-то. Да и
не в самом приказе, а около. Потом приказ-то разогнал Иван
Васильевич. Многие тогда погибли, а отца твоего, я слышал, по
посольской части взяли. Только это я о нем и знаю, я же после этого
в опричнину попал.
Максим
разочарованно вздохнул, покивал. Это ему и самому было
известно.
– А почему
тебя Фрязином зовут? – спросил Максим.
– О, он у
нас всамделишный Фрязин, из венецейской земли к нам прибыл! –
засмеялся Варлаам. – Расскажи ему, Лукич, а?
Максим
поглядел на Фрязина с удивлением. Про Венецию, что стоит на воде,
вся застроена дворцами и изукрашена статуями, а среди них плавают
золоченые ладьи, Максиму рассказывал отец, хоть сам он там и не
был, а только слышал от других царских посланников. На жителя
такого города – как Максим их себе представлял – Фрязин был
совершенно непохож.
– Это уж
после случилось, когда я уж в опричных войсках послужил, – начал
Фрязин неохотно свой рассказ. – Ну, попал я на службу в степь. А
тут как раз хан Девлет-Гирей на Москву пошел. Татар тогда пришло –
видимо-невидимо! Где только они все обитают? Мы и не ведали, что их
так много.
Перли они в
ту пору прямо на Москву, не сворачивая, а я сотней командовал, в
степи сторожил. Ну, что им моя сотня? Прожевали и выплюнули. А меня
так и вовсе, как на зло, первой же пулей в голову ранило, жив-то
остался, да с коня свалился и в плен угодил.
Привезли
меня в Крым, посадили там в сарай с другими мужиками. А потом и
продали турецкому паше – на галере гребцом служить. Почитай, целый
год я там веслом отмахал, к лавке прикованный. Уже думал, точно
помру там, никогда больше земли родной не увижу.
Да только
однажды плывем мы, гребем, как обычно, вдруг вижу: надсмотрщики
наши забегали, солдаты оружие похватали. Барабанщик застучал,
надсмотрщик заорал, все трясутся. Ну, я смекнул: должно быть,
сражение.
Так и есть:
часу не прошло, как раздался гром, треск, все со скамей посыпались,
вода хлещет, все бегут, орут, сабли звенят. Это в нашу галеру
венецейский галеас врезался. Ну, венецейцы те всех турок перебили,
и заходит ихний командир на нашу палубу. Важный такой: портки
бархатные, кафтан куницей оторочен, башмаки на ногах с золотыми
пряжками, на башке шлем с чеканным львом крылатым. Осмотрел нас,
подходит к одному, к другому и у всех что-то спрашивает на своем
языке. Только и слышно: «Кристо? Кристо?».