А самое радостное — в потрескавшемся деревянном ларе я нашла
штук пять подвядших, позеленевших и проросших картофелин! Вот где
богатство, хотя есть их мы, конечно, не будем.
Зато сама новость, что в этом мире, в этом времени, есть такая
полезная вещь, как картошка, уже вселяла оптимизм. Я даже выудила
из Бераникиной памяти все, что с этим делом связано, — кажется, в
самом начале скорбного пути за Хребет на каком-то из постоялых
дворов близ столицы сердобольная жена трактищика, перебиравшая
запасы в кладовой, всучила растерянной девушке мешок с негодными в
суп клубнями. И по голове погладила...
Бераника тогда настолько оторопела, что взяла и даже
поблагодарила, а потом пару раз даже пыталась их приготовить. Не
слишком успешно, так скажем. Ну а я другое дело. У меня от радости
даже руки затряслись и планов в голове нарисовалось — вагон и
маленькая тележка.
Только сейчас важнее разобраться с детской простудой. Это дело
такое… запустишь, оглянуться не успеешь — и вот оно, воспаление
легких. А про антибиотики здесь наверняка даже не слышали.
Ничего, мы по-простому, по-деревенски полечимся. Свекровь моя,
царствие ей небесное, пятерых в деревне подняла, и ни один не
помер. Знатная травница была и меня учила. Иногда и палкой… суровая
была женщина.
Вон там, в конце прогалины, петли дикой малины. Ягод, конечно,
днем с огнем не найти, а побеги молодые уже есть. А рядом, в
тенечке, мать-и-мачеха разложила по влажной земле глянцевито
неприветливые листья, подбитые снизу нежным салатовым пушком. А
во-он там, за оврагом, на старом засохшем дереве, настоящее
сокровище — серо-зеленые пятна лишайника. Имя у него красивое —
пармелия. Вкус противный, а польза большая, особенно при
простуде!
Ну и молодая крапива у самой калитки — вот уж всегда пригодится.
Для начала и хватит… только еще шишек прошлогодних на растопку
соберу. В углу за печью я мельком видела старый, помятый, давно не
чищенный медный самовар. Надеюсь, не дырявый. Господа ссыльные даже
не пытались разобраться, что это за агрегат такой, и изводили уголь
каждый раз, как нужна была горячая вода.
Самовар не подвел, хотя для того, чтобы его растопить, пришлось
побегать — сначала за водой в овраг к ручью, где я мимоходом
обнаружила еще одно сокровище — нестаявшие пласты слежавшегося
снега, потом с песочком и золой, чтобы оттереть грязь с пузатых
боков, потом приспособить войлочный сапог для раздувания… зато дело
пошло.