Меня неведомой силой подхватило с пола и кинуло к двери.
Разбудили, ироды!
Мне уже некогда было думать о том, какими были эти дети еще час
назад — противными, избалованными, колючими и самоуверенными.
Сейчас это были просто дети.
— Давно проснулись? — я открыла дверь, поймала инстинктивно
отпрянувшую Эмилину за плечо и притянула к себе. Она не сразу
отреагировала, пару раз моргнула, и только потом в ее глазах
появился хоть какой-то проблеск сознания.
— Папенька… умер… Этот человек нас заберет? — сиплым от
напряжения голосом выдавила она, и Кристис тут же заревела в голос.
А Шон присоединился.
— Никто вас не заберет, — слабость разом куда-то подевалась, я
решительно вздернула подбородок, достала из-за обшлага платья
платок, поморщилась — не слишком чистый и мятый… но потом все равно
вытерла лицо рыдающей Кристис, потом Шону, подхватила последнего на
руки, почти не напрягаясь, с удовлетворением вспомнила, как в
молодости удивлялись люди — в чем душа держится, а силушки как у
мужика, обернулась, поймала за руку все еще пребывающего в
прострации Лисандра и, слегка подталкивая, направляя в нужную
сторону, загнала всех в детскую.
Там я уложила младшего в постель, а следом за ним запихнула и
всех троих старших, включая подростка. Лисандр только моргал и не
сопротивлялся. И ботинки скинул без возражения, и куртку отдал.
Девчонки и младший брат тут же вцепились в него со всех сторон,
как маленькие клещи, парень напрягся было, а потом как-то вдруг
обмяк. Похоже, случившееся сильно ударило по психике подростка и он
временно растерял все привычные шаблоны. А еще он один, кажется, до
конца понял главное: я могу уехать. Могу, никто меня не держит,
вернусь к нормальной жизни, к теплой постели, завтраку из чужих
рук, к столичным развлечениям… а они останутся тут одни. И он пока
не знал, как реагировать на то, что я осталась и защитила. Но на
всякий случай притих.
Накрыв всю компанию одеялом, я села на постель и погладила
старшего по руке, лежавшей поверх одеяла.
— Никто вас не заберет. Теперь я ваш опекун, потому что была
замужем за вашим отцом и у меня все права.
— А ты не уедешь? — странно, но спросил об этом Шон, тогда как
остальные дети только напряженно всматривались мне в лицо и
молчали.
— Без вас не уеду, — спокойно и без надрыва ответила я. — Но
сначала нам всем будет трудно. И придется многому научиться. И
слушаться вы меня будете как никого, это понятно?