В итоге я отделался увольнением с позором и пониманием того, что
неба мне больше никогда не видать.
— Как же вы тогда продолжили летать?
— А я и не продолжил. Небо для меня было закрыто, но на тот
момент я считал это лучшим решением. Мои опасения оказались
ненапрасными. Трагедия, произошедшая с ребятами, это
подтвердила.
Мы решили уехать к Катиным родителям в Борисполь, где тесть
устроил меня к себе на железобетонный комбинат в качестве простого
рабочего. Зарплату нельзя было сравнить с окладом КВС, но на жизнь
вполне хватало. К тому же у нас были небольшие сбережения и опять
же помогали родители.
Эти два года я мечтал о небе, но прекрасно понимал, что закрыл
его своими руками. Каждый раз, когда я видел инверсионный след, или
слышал настолько родной и знакомый гул самолёта, всё внутри
замирало, а сердце начинало бешено колотиться.
Жизнь превратилась в серую совершенно бесцветную картинку, на
которой было лишь два ярких пятнышка — Катя и Виталик. А вскоре
должно было появиться ещё одно пятнышко. Катя снова была беременна.
Узнали мы об этом в ноябре восемьдесят пятого и уже в июле
восемьдесят шестого ждали появления в нашей семье ещё одного
человека.
Но в апреле восемьдесят шестого случилось страшное. Прогремел
взрыв на чернобыльской АЭС. Мы находились всего в сотне километров
от Чернобыля и узнали о случившемся одними из первых. Мне казалось,
что это злой рок. Воздаяние за мою трусость. Нужно было срочно
спасать семью — улетать из Борисполя как можно дальше.
Единственным, кто мог мне сейчас помочь был подполковник Спицын. Не
знаю почему, но в первую очередь я подумал именно о нём. Номер его
домашнего телефона я знал наизусть и смог дозвониться с первого
раза.
Дмитрий Алексеевич внимательно выслушал меня и, спросив у меня
номер телефона, с которого я звонил, отключился. Уже через полчаса
он перезвонил и предложил сесть на место второго милота Тушки и
помочь с эвакуацией заражённых пожарных. Если я согласен, то через
три часа должен быть на Бориспольском аэродроме вместе с семьёй,
которую отправят в Рязань к моими родителям, а я на другом самолёте
повезу пострадавших пожарных в Москву. Прекрасно понимая, какой это
риск я согласился. Да там и думать было нечего. Жена и дети для
меня всегда были, есть и будут самым главным.