После этого Сульт развернул призыв в имперскую армию каталонцев
- последние испанцев традиционно недолюбливали, - а также
строительство нескольких мощных крепостей на самых важных с точки
зрения возможной войны направлениях. Лерида, прикрывающая Барселону
с запада была превращена неприступную твердыню, одних только орудий
в этой крепости насчитывалось больше двухсот.
Впрочем, с началом войны Сутьт не стал отсиживаться в обороне, а
оставив в Барселоне небольшой гарнизон с пятидесятитысячной армией
ударил на запад в вдоль Пиренеев в сторону Бискайского залива,
обеспечивая себе более надежную связь с метрополией и за одно
прикрывая Байону с юга.
В первом же столкновении с испанцами, которое случилось 3 мая
близ селения Барбастро французы наголову разгромили не успевший
убраться с из дороги восьмитысячный испанский заслон. Хотя, если
быть совсем честным, то как таковой битвы не получилось: испанцы,
которым на несколько месяцев задерживали жалование, вооруженные
старыми еще кремниевыми ружьями, принялись разбегаться едва только
попали под обстрел. Генерал Мурильо, командовавший этим корпусом
также не проявил чудеса храбрости и предпочел «отступить».
В целом начало войны, пришедшееся на весну и первую половину
лета 1822 года, больших сражений не явило. Стороны предпочитали
больше маневрировать чем бросаться в оголтелые атаки, подстраивали
тактику под новое оружие, а также заканчивали мобилизационные
мероприятия, формируя в тылу войска второго эшелона. Основные
события сами собой перенеслись на вторую половину года.
18 июня после долгих приемно-сдаточных испытаний на баланс
Балтийского флота был принят первый в мире экспериментальный
пароходофрегат – вернее просто пароход – «Генералиссимус Суворов»
полностью избавленный от парусного вооружения. Около 900 тонн
водоизмещения, 24 орудия, две паровые машины по 150 лошадей каждая,
крейсерский ход в районе 10 узлов, максимальный – 14.
Корабль получился, по правде говоря, не слишком красивым, во
всяком случае до раскидывающих во все стороны белые крылья
парусников ему было далеко. Две торчащие над низкой палубой трубы,
источающие черный, пахнущий отнюдь не французскими духами дым,
закрывающие чуть ли не треть борта, шлепающие по воде колеса,
утилитарный, лишенный всяческой романтики вид. Низкий по сравнению
с парусниками борт, отсутствие выраженных надстроек делали корабль
похожим на коптящий утюг, какая уж тут красота.