Ориентируясь по ему одному ведомым
признакам, мужчина вёл меня через лес, находя лёгкую дорогу, где и
подлесок в ногах не путался, и колючие ветви глаза выбить не
пытались. Я едва за ним поспевала, периодически срываясь на бег,
боялась, что он выпустит мою ладонь и я снова останусь в лесу одна.
Уж лучше прикидывающаяся дружелюбной тварь, чем полное
одиночество.
– Со старого кладбища ты в лес вошла,
даже чудно, что тропку отыскала, я-то считал, заросла она давно, –
между тем продолжал говорить мужчина, и его голос успокаивал. – Но
там-то ты как оказалась? И шла куда?
– Очнулась я там, – дальше молчать
было бы совсем невежливо, и я предпочла отделаться лаконичным
ответом. – Что до этого было – не помню. Иду, куда глаза
глядят.
– Плохо они у тебя глядят, раз на
каждый лесной морок за собой тянут!
Мы, наконец, выбрались на тропинку.
После глубокой черноты капища и ярких всполохов огня её мягкое
свечение было настоящим отдыхом для глаз.
– Иди тогда прямо, с тропы не сходи,
по сторонам не смотри, – посоветовал мне спаситель. – Из местных-то
не каждый без тропы лес пересечь может, а ты чужачка, тебе бы одной
здесь вообще не ходить.
Он сочувственно покачал головой, но
свою компанию не предложил, и слава Богу. Я всё пыталась его
рассмотреть, но в темноте много не разглядишь. Одежда темная, плащ
с надвинутым капюшоном, под ним особо не видно, что именно надето.
Я же в основном в землю смотрела, только и заметила, что обувь у
него не современная, а больше похожа на ту, что всяким царевичам в
книгах сказок рисуют.
– И куда я выйду? – облизнув
пересохшие губы, хрипло уточнила я.
Он только усмехнулся. Губы у него
бледные и тонкие, одну щёку наискось прорезала тонкая ниточка
старого шрама. Глубоко надвинутый капюшон скрывал глаза, и меня это
почему-то сильно пугало.
– К людям. Помогут, расскажут. Мне,
извини, недосуг провожать, охотиться надо.
Я кивнула, запоминая. По тропе прямо,
никуда с нее не сходя. Всё просто. Тем более после своих
приключений я зареклась не то что с тропы сходить, а вообще по
сторонам смотреть.
Обшарив землю взглядом, мужчина
вытащил из кустов внушительную кривую палку, ловко обстрогал
кинжалом один ее конец и очистил от коры. Когда он убирал кинжал,
под плащом мелькнул край рубахи и широкий пояс, весь в чеканных
заклепках.