– Держи. Идти проще будет, а то
обувка у тебя неподходящая.
Я с благодарным кивком приняла
подарок, сразу чувствуя себя уверенней.
– Как звать-то тебя, девка? – словно
мимоходом поинтересовался охотник. Я пожала плечами, собираясь
ответить на вполне невинный вопрос, но горло снова перехватило так,
что ни слова не выдавишь.
– Не помню, – наконец с трудом
произнесла я. – Как хочешь назови.
Его губы только сильнее сжались,
совсем превратившись в тонкую линию. Тем не менее, голос был всё
такой же успокаивающий и дружелюбный.
– Так кузнец имена дает, к нему иди.
Может, твоё забытое отыщет, – он покачал головой. – В добрый путь,
девка, будь осторожна. Коли опять в лесу в беду попадешь, меня
зови, помогу, чем смогу.
– Как звать-то? – Тут настала
моя очередь усмехаться. – «Ау» кричать?
– Ну зачем же аукать, так и кличь –
охотником!
И больше не затягивая прощание, он
сошёл с тропы и моментально растворился в темноте среди стволов. А
я еще некоторое время стояла на месте, обдумывая события. Я была
благодарна неожиданному знакомцу за спасение, да, но и доверия он
все равно не вызывал. Мимо проходил, следы увидел, ага. Не верю я в
такие счастливые совпадения.
Странная одежда, странная речь
охотника заставили вспомнить горы книг, прочитанных в подростковом
возрасте, о магии и других мирах. Рациональная часть разума давно
капитулировала, не найдя в себе сил как-то объяснить происходящее,
иррациональная – подсказывала, что сбылась глупая подростковая
мечта и я очутилась в ином, странном мире. В мертвом мире.
Некоторым мечтам лучше не сбываться.
Я медленно шла по тропе, опираясь на
посох и внимательно глядя под ноги. Охотник обещал, что впереди
будут люди: что ж, пока можно подумать, что я им о себе
расскажу.
Но думалось о другом.
В своей жизни мать любила только отца
и алкоголь. Впрочем, отца она любила чуть больше. Мы были для нее
досадной помехой, но она мирилась с нашим присутствием, ведь отец в
нас души не чаял. Чтобы угодить ему, мать тоже баловала нас,
заботилась, но как-то равнодушно, механически, словно изображала
нежные чувства, не испытывая их. Но всё равно это было самое
счастливое время в моей жизни.
Мне и Марье позволялось все. Отец
оплачивал наши капризы, потакал увлечениям, поощрял интерес к
истории. Я зачитывалась приключенческими романами, фантастикой,
сказками, и воображение легко рисовало мне бирюзовое небо и башню
слоновой кости в стране Нет-и-не-будет. Я даже какое-то время
ходила в клуб реконструкторов, до боли в пальцах вышивала старинные
платья, плела ловцы снов – отец сам срезал мне ивовые ветви,
заказывал перья красивых диких птиц.