– О чем ты, бабушка?
Но Яга не ответила, снова
закрутившись по избушке, собирая травы да ведьминские безделушки.
Подойдя ко мне, она снова жадно принюхалась со смесью алчности и
отвращения.
– Русский дух, живой дух! Если хочешь
дальше идти, то в баньку ступай.
– Зачем? – насторожилась я. Действия
старухи пугали меня всё больше и больше, мне чудилось, что она
вовлекает меня в какое-то колдовство.
– Что за дурья голова, – сварливо
всплеснула руками Яга, – верные слова знает, а правила нет. Раз уж
смогла войти, девица, то не артачься, соблюдай законы. Не в гости,
чай, пришла, а в мертвое царство!
Я с трудом сглотнула и разом охрипшим
голосом спросила:
– Что нужно делать?
Старуха противно и скрипуче
захехекала, потирая ладони.
– Знамо что, детонька: в баньке
попариться, хлеба да воды отведать да и спать лечь. Иваны, хоть и
дураки, просят, как о великой чести, а тебе я сама предлагаю.
– А что будет, если я откажусь? Не
смогу пройти дальше? – с напускным равнодушием поинтересовалась
я.
– Сможешь, – утешительно похлопала
меня по щеке ведьма, не удержалась и ущипнула, словно пробуя
булочку на мягкость, – только не далеко. Да и не на ногах.
И она кивнула в самый темный угол
избы, под паутину. Прищурившись, я различила там очертания зверя,
почти неподвижно свернувшегося на лавке. Словно почуяв, что речь
зашла о нем, огромный пёс едва приоткрыл мутные глаза, зевнул,
демонстрируя желтоватые и слишком крупные для собаки клыки, и снова
погрузился в сон.
После этого всякое желание спорить
исчезло. Я, покорно следуя указаниям ведьмы, вышла из избы и,
закрыв глаза, зашла обратно. В лицо сразу пахнуло влажным жаром,
кисловатым запахом болотной воды и тины. От горячей воды в бадьях
поднимался пар, да только сама вода имела явственный зеленоватый
оттенок и вовсю цвела. Листья банного веника покрывал такой слой
плесени, что уже невозможно было определить дубовый он или
березовый.
К горлу подкатила тошнота. Мыться
этим не хотелось до боли в зубах, но ослушаться Ягу мне не
хватало смелости. Пугала меня не сама ведьма, а ее слова, что без
этих ритуалов Марью я не найду. Да и повторить судьбу незнакомца и
превратиться в зверя мне не хотелось.
Быстро раздевшись, я зажмурилась и
поплескала на себя гнилой водой, сдерживая отвращение – казалось,
по коже растекается густая слизь. Кое-как вымывшись, я поспешила
вытереться куском холста, найденным в предбаннике. Он не выглядел
чистым – старый, запыленный, но после болотной воды я казалась себе
такой грязной, что даже не обратила на это внимание.