Мне не хотелось ещё больше тревожить добрую женщину, потому я с
благодарностью приняла сдобу и сразу же откусила кусочек от
румяного бока.
– М-м, как вкусно, – ничуть не покривила душой. Булочка
действительно оказалась свежайшей с ароматной мякотью и хрустящей
корочкой.
– Кушайте-кушайте, – улыбнулась моей похвале Рена и указала на
свою корзину, – а мне пора дальше идти – косари обед ждут.
– Спасибо, – я в несколько укусов доела сдобу, глядя вслед
заботливой мельничихе, а затем поднялась на ноги, отряхнула подол
платья от травы и крошек и двинулась вперёд по единственной
деревенской улице.
Бревенчатые дома, крытые камышом, стояли по обе стороны,
окружённые невысокими заборчиками, а то и вовсе без оных. Всё
выглядело чисто и аккуратно, во многих местах цвели яблони и вишни,
обещая щедрый урожай.
Там и здесь бродили беспризорные куры, с серьёзным видом роясь в
земле. Неподалёку гоготали гуси, и я немного напряглась – от этих
безобразников мне как-то пришлось улепётывать, сверкая пятками. А
вот коров и овец нигде не было видно, их ещё на рассвете увёл за
собой пастух.
Несмотря на излишнюю зачастую строгость, люди у миссис Прайс не
бедствовали. Да и во всей нашей округе я не встречала отчаявшейся
нищеты. Люди много работали, чтобы у их семей был свежий хлеб и
горшочек топлёного масла к ужину.
Не хватало криков ребятни на улице, но то и понятно – страда,
нужно помогать старшим. Сейчас не до игр. Вот скосят траву,
заготовят на зиму сено скотине, потом соберут урожай, переберут
овощи и фрукты, уложат для долгого зимнего хранения, вот тогда
окрестности огласятся радостными детскими голосами, которым не
страшен ни зной, ни самый лютый мороз.
Дом кузнеца стоял на окраине деревни, поближе к кузнице,
вынесенной за околицу. Оно и понятно, где огонь, там может
случиться всякое. То уголёк выскочит, то случайная искра вылетит, а
там недалеко и до пожара. Поэтому бани и кузни всегда стояли
наособицу.
От греха подальше.
Над кузницей вился лёгкий прозрачный дымок, значит, Бернет на
своём месте. И нам с Тиной никто не помешает поговорить по
душам.
Из дома слышался надрывный детский плач, и я невольно ускорила
шаги. Открыла калитку, улыбнулась завилявшему хвостом старому псу,
так и не поднявшемуся со своего места. Он только посмотрел на меня,
убедился каким-то своим способом, что я не причиню вреда, и
перевернулся на другой бок, подставляя его солнцу.