Я накинула халат на ночную рубашку, запахнула его, проследив,
чтобы даже краешка белой ткани не было видно. Накинула на голову
чепец, поскольку заплетённая ночь коса наверняка уже
растрепалась.
И побежала вниз.
В полутёмном холле кипела жизнь. Большую люстру под потолком
зажечь не успели, и слуги бегали, держа в руках свечи. Из-за этого
казалось, что по дому носятся маленькие жёлтые огоньки.
– Лентяи, всех запорю, совсем от рук отбились, – надо всем этим
хаосом стояла тётушка и щедро сыпала ругательствами и угрозами. –
А-а, проснулась наконец, неблагодарная, – миссис Прайс соизволила
заметить меня. – Почему нас никто не встречает? В доме – потёмки.
Ужин не готов. Сколько я должна ждать?
– Простите, тётушка, мы ждали до полуночи и решили, что вы уже
не вернётесь сегодня, – я присела в приветственном реверансе.
– Решила она… – протянула миссис Прайс. – Твоё дело не решать, а
исполнять то, что я скажу. Лучше бы ты решила отправить кузнеца нам
навстречу, чтобы Алексу не пришлось скакать по деревням и искать
помощь, пока мы с девочками, уставшие, напуганные и замёрзшие,
сидим в сломанной карете. Наши комнаты готовы?
– Да, тётушка, мы всё убрали, перестелили бельё и…
– Мне не интересны подробности, приготовь девочкам горячую
ванну. И мне тоже. Потом ужин…
– Лёгкий, – донеслось из гостиной, и сквозь открытую дверь я
увидела сидевших на диване и жавшихся друг к другу Анну и Юлию
– Да, лёгкий, – подтвердила миссис Прайс. – Мы не хотим
располнеть, как эта глупая курица миссис Торнби. Она была
совершенно невыносима, не правда ли, девочки? – тётушка на секунду
отвлеклась и тут же повернулась ко мне: – Чего ты стоишь?
Быстро!
Я помчалась в кухню, чтобы растопить печь. В темноте споткнулась
о приготовленную к утру стопку дров, которые задели кочергу. Что-то
больно упало мне на ногу, и я зашипела. Правда, этого среди грохота
было уже не слышно.
– Кто здесь? – послышался испуганный голос поварихи,
неосмотрительно оставшейся ночевать сегодня в кухне.
– Марта, прости, это я, – призналась покаянно, – тётушка
приехала.
– Ох, Эби, как же так… У меня ничего не готово! Сейчас приду,
растопи пока печь.
Я уже засветила лучину и зажгла свечи. Стало хотя бы видно, что
где лежит.
За занавеской, где устроилась на ночь Марта, послышалась
какая-то возня, а потом её голос тихим, но разборчивым шёпотом
велел: