Ваня сжал кулаки, набычился и уже
раскрыл рот, чтобы что-то выкрикнуть, но Оксана обняла его за плечи
и что-то шепнула. Мальчишка обмяк, развернулся и скрылся за углом
мазанки.
— Пойдемте, пока снова не началось,
— тихо позвала Оксана, развернулась и направилась в домишко.
— Пошли, че стоишь? — буркнул Федор,
обогнул меня и, не оглядываясь, зашагал за девушкой.
Я оглянулся на распахнутое окно. Мне
показалось, что Антонина Владленовна затаилась за занавеской в
надежде разжиться новой сплетней. Хотя слухи я и так обеспечил
своим заявлением о причастности к ДНД.
Постояв минуту, я развернулся и
пошел к троице «оглоедов». Пригнулся, чтобы не удариться головой о
притолоку, и шагнул внутрь. Саманный дом хранил прохладу, как и все
южные постройки. Не знаю, какой секрет был у старых строителей, но
купеческие дома, да и любые жилые сооружения в старой части города,
обладали уникальным свойством. В жару дарили свежесть, спасая от
раскаленного южного солнца. Зимой сохраняли тепло.
Как и водится на Кубани, мазанка
была пятистенной. Внутренняя, пятая стена делила помещение на две
большие комнаты. В первой, где мы сейчас собрались, в молчании
разглядывая друг друга, стоял обеденный стол возле открытого
окошка, и притулился кособокий диван. Возле него торчала собранная
раскладушка.
Оксана стояла возле входа во вторую
комнатку и с тревогой смотрела то на меня, то на Федора.
— Я так и не понял, Антонина
Владленовна — бабка или тетка? — улыбнулся я, стараясь расположить
к себе ребят.
Черт, все время забываю, что я
теперь выгляжу таким же, как и они, юным и подозрительно
любознательным в моем случае.
— Дура она истеричная! — буркнул
Федор, сжимая кулаки.
— Федя! — возмутилась Оксана и
строго посмотрела на парня. — Тетка она нам, мамина дальняя
родственница. Сестра троюродная. Точнее, жена троюродного брата. Мы
в детстве часто к дяде Боре приезжали погостить. Тетя Тоня не
всегда такая была. Несчастная она женщина, у нее сыночек погиб, вот
и злится на весь мир.
— А Манька — это кто?
— Это племянница, присматривает за
ней. А тетя злится, говорит, что смерти дожидается, — Оксана
отвечала на мои вопросы спокойно и мягко, глядя прямо в глаза.
— Че ты перед ним распинаешься? —
заворчал Федор, зыркнув на девушку. — Ты кто такой? Зачем пришел?
Что тебе от нас надо?