Упаковав все вещи, включая парадный мундир дядюшки Пьера, юная леди поспешила к бабушке, им предстояло подобрать украшения к нарядам – важный атрибут, особенно, на подобном приёме. Старой герцогине, несмотря на финансовые неурядицы, удалось сохранить фамильные драгоценности, чем она явно гордилась. Некоторые вещицы из шкатулки Анны д’Амбуаз достойны были украшать самих королев! «Впрочем, когда-то женщины моего рода не уступали им в знатности», - с грустью вздыхала бабушка.
Собранные наряды загрузили в старую, но сохранившую следы былой славы карету, на дверцах которой красовался герб герцогов де Шомон д’Амбуаз: перекрещенные копья на фоне горы с языками пламени. Посовещавшись, решили, что в экипаже с гардеробом отправится служанка Шарлотты - Люси, а сама госпожа и дядюшка Пьер поскачут на лошадях, поскольку верхом можно доехать гораздо быстрее, чем в неповоротливой карете. Девушке не терпелось вновь встретиться с подругой, и она рассчитывала догнать её по дороге.
Юная герцогиня облачилась в скромное дорожное платье, более подходящее для служанки, а не наследнице знатного рода, но она решила: «Для путешествия будет в самый раз». Шарлотте не хотелось рисковать хорошим нарядом, которых у неё было не так много, а дорожная пыль и брызги от луж могут случайно испортить его.
Люси собрала волосы госпожи в тугую причёску, чтобы они не мешали ей при скачке. Кстати у служанки ещё с детства открылся талант к парикмахерскому искусству. Её мать работала в доме д’Амбуаз, и девочка постоянно вертелась неподалёку. Особенно ей нравилось возиться с густыми красивыми волосами маленькой герцогини. Когда Люси подросла, её взяли служанкой к Шарлотте. Пока внучка находилась в монастыре, Люси прислуживала Анне д’Амбуаз, и женщина, заметив интерес служанки к парикмахерскому делу, отправила девушку учится в Париж к столичным мастерам, полагая, что иметь своего мастера выгодней, чем платить приглашённому. Через несколько месяцев Люси не уступала лучшим парикмахерам столицы. Когда герцогиня сама выезжала ко двору, она всегда брала с собой служанку, и девушка оставалась в курсе столичной моды.
Поцеловав на прощанье бабушку, Шарлотта проворно вскочила в седло. В дамском седле девушка даже в своём скромном платье выглядела необыкновенно грациозно. Отъехав от дома, она пустила кобылу вскачь. Ветер свистел в ушах, тщетно пытаясь растрепать волосы очаровательной наездницы и обдувая её точёную фигурку, играл поднявшейся за лошадью пылью. Шарлотта наслаждалась скачкой. Ощущение полёта будоражило кровь, её глаза блестели, а на лице сияла озорная улыбка. Лошадь, словно почувствовав радостное возбуждение хозяйки, легко парила над землёй, и дядюшка Пьер, едва поспевая за воспитанницей, искренне ею восхищался.