О том, что мать на самом деле не желала её свадьбы с принцем
Азаиром, Мирель узнала случайно, когда ночью прокралась в её покои, чтобы
уговорить отменить скоропостижное бракосочетание.
Слёзы Сильвестии пугали, ведь мать всегда была образцом
спокойствия и мудрости. В ту ночь, незаметно наблюдая за сотрясениями от
рыданий хрупкого тела матери и слушая её горькие мольбы, обращённые к душам
предков, чтобы они защитили её, Мирель, от невзгод и боли, принцесса вдруг
осознала, что её мать оказалась в ещё более тяжёлом положении. Против воли она
стала палачом для любимой дочери, обрекая на непростую жизнь с чужим,
незнакомым мужчиной, которого считала совсем не подходящей партией.
Путь к алтарю казался бесконечным. Многочисленные гости
сидели и наблюдали, затаив дыхание, за церемонией, которая должна была стать
началом исторического союза. Мирель старалась двигаться плавно, но платье
казалось тяжёлым и больше напоминало украшенные драгоценными камнями оковы. Оно
сдавливало шею, грудь, живот и руки. Мирель с детства привыкла к лёгким,
воздушным, струящимся тканям, к платьям без высокого ворота и длинных рукавов.
Её же подвенечное платье было сшито в традициях Немеониса — из белоснежной,
гладкой, но очень плотной ткани, которая, словно вторая кожа, облегала тело, но
лишала Мирель привычной свободы движений. Платье искусно расшили
переливающимися драгоценными камнями разных размеров. Какие-то походили на
крупные слезинки — такие же чистые и прозрачные. Другие были заметно меньше,
словно крупицы песка, но все вместе они образовывали невероятной красоты
рисунок, начинающийся от высокого воротничка и плавно переходящего в длинный
шлейфообразный низ платья. Мирель никогда не видела более изящного и дорогого
наряда. Платье поражало красотой, холодной и чужой, в нём Мирель окончательно
переставала чувствовать себя собой.
Наконец гвардейцы остановились, синхронным резким движением
дотронулись сжатыми в кулак правыми руками до левого плеча и склонили головы в
знак уважения. Принц Азаир едва заметно кивнул, а стоящие за его спиной офицеры
Немеониса ответили похожим синхронным движением, только руки прикладывали не к
плечу, а локтю левой руки.
Эгрион подвёл Мирель к стоящему у алтаря жениху, поклонился
согласно этикету и занял своё место рядом с троном королевы Луары. Мирель же
впервые получила возможность рассмотреть будущего мужа. На его высокий рост и
широкие плечи она обратила внимание ещё три недели назад, когда Азаир прибыл на
Луару, чтобы за закрытыми дверями обговорить с Сильвестией условия свадьбы и
последующие экономические и политические вопросы. Лица Азаира Мирель тогда не
разглядела, а личное знакомство он посчитал лишним. Их свадьба была сделкой. Кто
как выглядел, нравился или нет, не имело значения. Его высочество Азаир к
сантиментам не был расположен, а Мирель была шокирована и подавлена новостью о
помолвке и тоже не горела желанием встречаться с женихом. Но перед алтарем
рассматривала принца, пытаясь понять, какая судьба её ждёт рядом с ним.