Гулко сглотнула. Таинственный лорд Вариэль пугал. Барон явно умалчивал о полном имени сего господина, вряд ли бы он стал относиться с таким пиететом к обычному дворянину. Нет, лорд из высшей аристократии, этакий паук, которому ведут на заклание глупую мушку. Можно, конечно, вырваться, убежать, но куда? Города я не знаю, языка толком тоже, поймают и продадут в бордель. Лучше уж в тепле, пусть и с сомнительным типом. Опять же Антрей от смерти спас, кормил, поил, одевал. Заметьте, пальцем не тронул, хотя мог бы в счет купленных вещей.
Идти пришлось недолго. Немного поплутав по улицам с нависавшими над мостовой верхними этажами домов, мы остановились у неприметной двери. Она вела в полуподвальное помещение. Над улицей полоскалось на ветру белье — местные жители, не стесняясь, вывешивали его на всеобщее обозрение, веревки оплетали окна. Ни вывески, ни намека на то, что внутри. Вместо дверной ручки — тяжелое медное кольцо.
Покопавшись под рубашкой, Антрей извлек ключ и, спустившись на две ступеньки, отпер дверь. Проверив, нет ли кого, барон втолкнул внутрь. Умудрившись споткнуться обо что-то в темноте, растянулась на пыльных досках.
Затхлый воздух наводил на мысли, что тут никто не живет.
Сыро и холодно, словно в погребе.
Захлопнулась дверь, и над ладонью Антрея вспыхнул огонек. Он осветил нехитрую обстановку из одного табурета, на который я налетела, ушибив колено, и две двери. Барон открыл левую. За ней оказалось подобие спальни. За второй дверью, по словам Антрея, нужник.
— Садись! — барон махнул на низкую кровать.
Помимо нее в комнате с низким, полностью не разогнешься, потолком нашлось два стула и стол. В углу темнел таз с кувшином — местный аналог душа.
— Жди, скоро вернусь. И не вздумай высовываться! — пригрозил Антрей и захлопнул дверь.
Различив звук поворачивавшегося в замке ключа, поняла: меня заперли. Ничего, корзина на коленях, не пропаду. В ней остатки хлеба с сыром и вода. Вернется барон, не бросил. Стоило тащиться в столицу, чтобы убить.
Прильнув в небольшому зарешеченному окошечку, в которое только кошка бы пролезла, наблюдала за улицей. Когда абсолютно нечем заняться, копыта и сапоги сойдут за развлечение. Однако занятие быстро прискучило, пешеходы не жаловали проулок, где располагалось убежище Антрея, поэтому вернулась к полезному. Представила, будто на уроке, и принялась практиковаться в местном наречии. Я обязана его выучить, иначе нечего думать о возращении домой. Не на пальцах же магу объяснять, куда меня забросить.