– Это я. Извини, владыка, трудно было удержаться от желания
повторить нашу встречу. Чтобы, как в прошлый раз.
Голос был женский. И я узнал его моментально.
– Цитлалли?!
– Приятно знать, что ты меня помнишь, – куитлатекская купчиха,
наконец, обнаружила себя: она стояла на высокой площадке, в
окружении десятка самых пышных воинов. – А помнишь, как ты попался
в мою западню в Уэтамо?
Боги правые, как же это всё было давно… Но я помнил. И смог
оценить шутку Звезды. Но откуда она здесь?
– Как эти люди узнали про нас? Как узнали про меня?
– Ну, здрассьте… Вы уже третий день идете по куитлатекским
землям. Селяне присылают испуганных гонцов, одного за другим,
просят защиты. А ночью, возле стоянки, воины подслушали и опознали
вашу речь. Догадаться, что четланское войско ведет их великий
правитель, – девушка хихикнула. – Было уже нетрудно… Послушай, не
хочется мне вот так горло драть со скалы. Я хочу спуститься. Мои
люди ведь могут быть уверены, что ты не причинишь мне вреда?
– Конечно! Клянусь Золотым Змеем!.. Твои люди?
– Мои! Хотя, тебе-то откуда знать… Погоди-ка! – и, опираясь на
руки могучих расписных воинов, Цитлалли начала ловко спускаться со
скалы.
– Ну, привет, – тихо сказала она, оказавшись рядом.
Племянница торговца Накацтли радикально изменилась. Вроде бы,
всё то же: круглые щеки, ножевой разрез монгольских хитрых глаз,
густые тяжелые пряди волос. Но она вся как-то неуловимо изменилась.
Была шумная легкая девушка, стала статная женщина. Яркие одежды,
богатые украшения, словно, загнали ее в новую форму.
– Отвечаю на вопрос: эти люди мои, потому что, кроме дяди,
которого ты хорошо знал, у меня есть еще и отец. А он у меня князь.
И княжество его одно из самых крупных в наших горах.
– Значит, это воины твоего отца? – я потихоньку начал
воодушевляться. Неужели, полоса невезения закончилась, и в моей
жизни начались приятные сюрпризы.
– Я же сразу сказала тебе: это мои воины. Потому что после моей
женитьбы нашей семье покорились почти все куитлатеки.
Знаете… В последние месяцы в моей жизни случилось немало
неприятностей. Я бы даже сказал, что слишком мягкое это слово –
«неприятности»… Но, клянусь, ничто меня так сильно не расстроило,
как новость о замужестве Цитлалли. Почему, не знаю. Я ведь даже не
уверен, что тогда между нами промелькнуло что-то… Химия эта
пресловутая, о которой все говорят.