По озеру плывёт пара лебедей, огибают огромные кувшинки и
лотосы. На противоположном берегу расположились две знатные
эльфийки с книгами. Одной Сал помахал и та с готовностью ответила
на приветствие.
— Хорошо, ладно, я понял, что я идиот. — Выдохнул Ролан, хватая
чашу. — Что теперь делать-то?!
— Что и хотел, становись равным. Империя нынче неспокойна, на
каждом углу недобитые культисты. Где-то прячутся разные боги и
заговорщики. Места для подвигов навалом!
— А если... меня обойдут?
— Что ж, ты сам виноват.
Ролан залпом осушил чашу, бросил в рот пригоршню сыра и начал
яростно жевать. Сал покачал головой и указал на блюдце с мёдом.
— Обмакивай, не будь как животное.
— Я не люблю мёд. — С набитым ртом промычал Ролан.
— Ну, это может быть последний раз, когда ты пьёшь плодовое вино
и вообще нюхаешь сыр. Настоящий, из молока элитных коров, что не
голодали и паслись на заливных лугах.
— Почему?
Эльф горестно вздохнул и откинулся на лавке, покачивая чашу.
Взглянул в голубые глаза друга и вздохнул ещё раз.
— У тебя деньги есть?
— Нет. Откуда им взяться?
— Вот ты и ответил на свой вопрос.
Ролан замер, потянувшись за кувшином. Глаза расширились, а с губ
сорвалось длинное ругательство на языке великанов. Ладно подвиги,
дело сложное, но выполнимое. Но вот где брать деньги... проклятье,
что вообще такое эти деньги?!
Всю жизнь его готовили убить отца. В тренировках были все виды
оружия, включая крестьянский цеп для обработки колосьев. Были
приёмы, хитрости... но не было ничего об экономике или
ремёслах!
— Ладно. Держи. — На колени парню плюхнулся увесистый кошель. —
На первое время хватит. Но знай, я буду болеть за дворфа.
— Что?!
— А так забавней будет. Ты только представь, Лу и дворфийский
герой. Обхохочешься! А какие дети будут? О, само небо лопнет от
смеха!
— Да ну тебя.
Ролан тяжело поднялся, спрятал кошель в карман и, хлопнув друга
по плечу, вышел из беседки.
***
Поздним вечером Луиджина вошла в личные покои и плашмя рухнула
на ложе. Погрузилась в нежнейший матрас, как в туман и осталась
лежать. Перед внутренним взором продолжают мелькать исполненные
восхищения лица новоявленных женихов. Уши гудят от их страстных
клятв. А ведь Ролан молчал... стоически молчал!
— Какой же цирк ты устроила.
Тень в углу уплотнилась и оформилась в черноволосую женщину. Та
откашлялась и села на край кровати.