Пять лет после школы Эльза была почти счастлива. Единственной
тучкой на безоблачном горизонте ее души стали проблемы с
воспоминаниями.
Нет, сервера ее памяти по прежнему были безграничны, и бережно
хранили каждое из прожитых мгновений. Но самих данных стало слишком
много. Девушка терялась в лабиринте данных, как лодка без
навигационных приборов в безграничном океане. Сложнее стало
фокусироваться, все больше времени приходилось тратить, чтобы
отыскать тот самый, нужный именно сейчас кусочек информации среди
беспорядочно сваленного хлама.
Но пока Эльза справлялась.
С Дидериком Зерульфангом Эльза впервые столкнулась у входа в
отцовский магазин. Поскользнулась, глупо взмахнула руками, уже
предчувствуя, как плюхнется в весеннюю грязь на глазах у всей
улицы. Как придется бежать домой, чтобы сменить платье. Как матушка
в очередной раз назовет ее неуклюжей коровой.
Сильная мужская рука подхватила ее и удержала, уберегая от
падения.
— Осторожней, красавица, — весело сказал молодой человек —
прекрасный, как принц на обложке любовного романа. Уголки его губ
разъехались, а вокруг глаз собрались веселые лучики.
Улыбка. Эльза давно выучила, что смех и улыбка — это не всегда
выражение приязни. Матушка иногда улыбалась и суживала глаза перед
тем, как сказать что-то злое, хлещущее больнее розги. Ровесники
могли поставить подножку и засмеяться.
Но сейчас ей захотелось, чтобы улыбка незнакомца была
действительно улыбкой.
— Я не красавица, — слова мужчины были приятны, но он очевидно
ошибался. Возможно, просто был близорук. Поэтому Эльза решила его
поправить. — Я уродина.
— Как самокритично! — восхитился прекрасный молодой человек. — И
как же тебя зовут, некрасавица?
Ах да — приличия… Надо представиться. Отойти от незнакомца и
сделать книксен. Иначе кто-нибудь непременно донесет матушке, и та
опять будет ругаться, называя бестолочью и позором семьи.
Отходить не хотелось. Мужчина был красив, от него приятно пахло
табаком и хвоей. По руке, которую незнакомец все еще сжимал,
забегали мурашки.
— Эльза Шнайдер, — сказала Эльза, не сводя с него взгляда.
Пусть матушка ругается. Как-нибудь переживет.
— Шнайдер… — он задрал голову, рассматривая вывеску над
магазином. — “Ювелирная мануфактура Шнайдера”. М-м-м…
родственник?
— Да. Это мой отец.
— Значит, я не только спас сегодня фройляйн Шнайдер от падения,
но и обогатил на сотню франков ее отца, купив браслет. Разве я не
молодец?