Дурнота медленно унималась. Я откинулась на скамейку,
вслушиваясь в далекий шум автомобилей. В лужице чирикали два
воробья, весело поблескивая глазами-бусинками. Я достала
протеиновую печеньку и раскрошила. Ближайший воробушек покосился на
крошки, потом на меня.
— Ешь, — хмыкнула я. — Это полезно для роста мышечной массы.
Вырастешь здоровый, как Халк, набьешь другим воробьям клюв.
Он зачирикал, бочком подобрался к подношению и клюнул.
Тоже надо бы поесть. За последние месяцы я так отощала, что
вываливалась из всех джинсов. Лечащий врач в ультимативной форме
требовал питаться три раза в день, с соблюдением нормы КБЖУ — мол,
организму нужны силы для борьбы.
Но уже привычная тошнота намекала, что процесс удовольствия не
доставит.
К воробушку присоединилось еще два. Они скакали по влажному
асфальту, высматривая крошки.
— Видит Локи, неужели я так много хочу? Всего лишь, чтобы меня
не полоскало по десять раз в день, — вздохнула я, стряхивая птицам
остаток заначки.
Может, попросить у врача другие противорвотные?
— Это и есть ваше заветное желание? Что вы готовы отдать за
него? — прозвучал над ухом мужской голос.
Ничего себе, я ушла в мысли! Даже не заметила, как на другом
краю скамейки нарисовался непонятный тип.
Мужчина выглядел, как актер, играющий Остапа Бендера. Главным
образом на эффект сходства работал белый пиджак в крупную черную
полоску и общее неуловимо-жуликоватое выражение лица. Весьма
смазливого лица — с резкими чертами, гордым носом и тонкой щеточкой
усиков.
Я перевела взгляд на его ноги и хмыкнула. Штиблеты. Но с носками
— не по классике.
В памяти всплыла мельком замеченная по дороге вывеска
экспериментального театра.
— У Великого Комбинатора была фуражка, а не рожки, — зачем-то
сообщила я случайному собеседнику.
Черные и блестящие — они выглядывали из зализанной шевелюры. И,
скорее всего, составляли с париком актера единое целое.
Раздражения от бесцеремонного подката не было. В последние
месяцы я полюбила короткие, ни к чему не обязывающие разговоры с
незнакомцами.
Вести их тоже означало быть живой.
— Увы, я не он, — мужчина развел руками. — Мне по-дресс коду
положены рога и хвост.
— А, ну да… Патриаршие же.
Я покосилась на задницу незнакомца, но под фалдами пиджака
ничего не свисало. Похоже, хвост он снял перед тем, как выйти из
театра, чтобы не фраппировать прохожих.