...в это время Рафаил продолжал рисовать печать под моими
ногами.
Если этот день и впрямь последний, я обязан забрать камень —
сухо поглядел я вассалу в область лица, чувствуя жар в ступнях. На
его шее висит часть того, что принадлежит мне.
Может, я и не вижу... зато отчётливо его ощущаю.
Заметив, куда направлено внимание, Баронк крепко схватился за
камень. Думает, я позволю ему оставить себе свою силу. Я хмыкнул,
но тут же осёкся, скользнув слухом по Высшему Богу.
Рафаил кивнул себе, поднялся на ноги — и сделал шаг назад.
Прикрывая глаза, он приложил ладони к своей груди.
И передо мной, судя по жару, возникла широкая печать.
— Возрадуйся, Азраиль. Ведь пришло время убить тебя, пришла пора
положить конец этой кровопролитной истории, — начал он более
умиротворённо. — И будет грешен тот, кто оставит источник столь
разрушительной, преступной и грязной силы в живых. Боги забрали у
тебя Ауру, что делала бессмертным. И теперь они вправе забрать твою
жизнь.
Я сам отдам эту жизнь, вот только заберу всех вас с собой.
— ...твоя смерть станет первым шагом к достижению баланса во
всем мире, Азраиль, — старик продолжал произносить приговор.
Я же... продолжал улыбаться, представляя, какой бы была Нейла...
каким бы великим стал Феликс. Инстинкт самосохранения за последние
годы давно не посещал меня, но дети приходили во снах каждый
день.
Старец открыл глаза — я слышал даже это — и вслух прочитал
молитву, щелкнув пальцами.
Идеальные линии под ногами Высшего разгорелись. Сработали
фокусираторы, запуская последовательность.
И вспышка света затопила все вокруг.
Вот и всё...
Когда свет опал, вокруг меня всё исчезло. Лишь тонкий луч света,
который стал рассеиваться, открывая совсем другую картину,
но...
Едва ли это похоже на смерть.
Своим распятием они дали мне силу. И сила эта будет применена
против них.
***
— Вот и всё, — протянул с волнением вассал и глянул на
покровителя. — Всё в порядке, Всевышний? Вы ведь... убили его?
Стена, на которой ровно сотню Земных лет был распят Азраиль, на
данный момент была пустой. Совершенно.
Покачивающиеся цепи и четыре сотни стержней из алонского сплава,
вбитые в её поверхность — всё, что видел перед глазами Баронк
Громовержец.
— Испепелил до атомов, — подтвердил старик; свалившись на
колено, он прокашлялся. — Эта страница закрыта, Баронк. С этого
времени Азраиля не существует. Мы сотрём из памяти смертных его
образ, а за счёт его камня восстановим твою планету.