Он дышит шумно, отфыркиваясь, как будто вынырнул из воды. Все
это длится какие-то доли секунды. А потом он резко хватает женщину
за руку, дергает на себя и я вижу, как из ее спины, на уровне
пояса, на мгновение высовывается хищно блестящая сталь, смазанная
ровной кровяной пленкой…
Я не могу даже заорать от страха… Серое безразличие опускается на
меня плотным покрывалом и крепко пеленает мозг и тело…
К запаху моря и крови примешивается резкий запах нечистот…
А у меня лениво, неторопливо текут мысли, не имеющие никакого
отношения к моей жизни и смерти:
— Он повредил ей кишечник…
А женщина все еще жива. Она слабо ворочается на полу, скребет
костлявыми немощными пальцами по доскам, по огромным сапогам убийцы
и хрипло, захлёбываясь твердит одно слово:
— Райга… райга… райга…
Отпихнув ее ногой как вещь, не нужную и не опасную, он подходит ко
мне и грубо, грязной рукой берет меня за подбородок, задирает
голову и смотрит в глаза…
Он закрывает от меня свет, я не вижу его лица, совсем не
вижу…
— Райга?
Я слышу вопрос в его голосе. Красивый голос, глубокий,
бархатный…
— Райга?!
Я понимаю, что он злится, но мне так хорошо и безразлично в сером
коконе…
Убийца резко толкает меня и я падаю. Кажется, что где-то далеко, не
у меня, течет кровь из пореза… это непонятно… Боль от удара и
падения — совсем слабая и я почти счастлива, что можно не
выбираться из кокона.
Он хватает меня за волосы, коротко замахивается мечом и, после
сильного рывка, я лечу на пол, а темная коса остается у него в руке
и мне на лоб и щеки падают свободные короткие пряди… щекотно…
Я неловко пытаюсь встать, но он резко бьет меня ногой в бедро и я
снова испытываю тихую радость — боль где-то там, далеко, не со
мной… Поблескивает на прикроватном коврике обруч, слетевший с моей
головы, впитывается в пыльный ворс кровь, что набежала из под тела
старухи.
В дверь клетушки заглядывает кто-то и окликает великана.
— Сабир, баруга крига… кайраг..
Убийца что-то отвечает, а я лежу свернувшись калачиком и испытываю
полный покой, теплый и уютный… Я ни за что не покину свой
кокон…
Пришедший кивает на меня:
— Райга?
Еще один резкий удар в бедро и я забиваюсь в щель под койкой.
— Дагра!
И оба смеются… А я лежу под койкой и смотрю в стеклянные глаза
мертвой старухи…
Холодно… Мне все время холодно и это то, к чему я не могу
привыкнуть. Все остальное не важно… Даже голод перестал мучать на
третий или четвертый день.