Три белоснежных Альбатроса DD
степенно плыли на километровой высоте, когда ведущий борт внезапно
вздрогнул. Австрийский биплан тут же повело вправо, но пилот Франц
Малина быстро выровнял положение и принялся рассматривать
трепыхающуюся от набегающего воздушного потока изрядно подранную
обшивку правого края верхнего крыла, среди обрывков которой то и
дело мелькали части раскрошенных деревянных конструкций.
Создавалось впечатление, будто кто-то неплохо поработал над ним при
помощи кувалды, разбив не менее пары нервюр. Вот только уделить все
свое внимание осмотру повреждений, ему не позволили. Машина вновь
вздрогнула, и на сей раз сквозь гул мотора и ветра до пилота
долетел едва слышимые звуки треска и хруста, для разнообразия
разбавленные металлическим скрежетом. Спустя мгновение от
сменившего тональность стрекота двигателя повалил едкий дым, и во
все стороны со звоном брызнул сноп искр состоящих из мельчайших
раскаленных стальных и свинцовых осколков.
Сидевший в передней кабине
наблюдатель вскрикнул и схватился за левую сторону лица, осыпанную
небольшим пучком образовавшейся картечи. Вновь, ничего не понимая,
пилот снизил обороты, чтобы не перегревать пострадавший двигатель
машины и попытаться дотянуть до расположения своих войск, но
очередная пулеметная очередь на полтора десятка патронов,
вспоровшая теперь уже нижнее правое крыло, дала ему понять, что
времена безнаказанных полетов закончились.
Поначалу Франц подумал, что попал на
мушку невероятно меткого русского пулеметчика сумевшего достать его
на километровой высоте и попытался уйти скольжением вправо, чтобы
выйти из зоны обстрела, а заодно начать разворот к линии фронта.
Но, стоило ему увидеть развернувшегося в передней кабине и
целящегося из своего Штайера М1912[1]
куда-то ему за спину барона фон Розенталя, как пилот все
моментально понял. Быстрый взгляд через плечо подтвердил самые
худшие опасения – на их хвосте висел русский аэроплан.
- Попал! Господа, ей Богу попал! -
первым приметив появившийся за австрийцем дымный след, закричал
молоденький прапорщик из числа связистов.
- А ведь верно! - тут же подтвердил
вооруженный биноклем начальник штаба, генерал-лейтенант Драгомиров.
- Вон как австрияк дымить начал! - последующих комментариев не
потребовалось, поскольку уже все могли различить протянувшуюся от
белого биплана черную полосу.