Закрепив приклад Мадсена на
кронштейне, Нестеров отсоединил опустевший магазин и, сунув его в
пенал, располагавшийся сбоку кабины, установил на место полный,
выдернутый из точно такого же пенала. К сожалению, не смотря на
активную работу по внедрению вооружения на аэропланы, что многие
годы вели его наставники, львиная доля крылатых машин до сих пор
оставались безоружными разведчиками. Так, непосредственно в его
отряде имелось всего два ручных пулемета на полдюжины бипланов. Да
и емкость магазинов откровенно подкачала. Того количества, что
виделось вполне достаточным для наземных боев, в воздухе не
доставало совершенно. Ведь такой магазин полностью опустошался за
2-3 очереди, позволяя противнику получить шанс на спасение, пока
пилот отвлекался на перезарядку. Лично ему здесь и сейчас повезло,
что австрийцы оказались не готовы к встрече с
аэропланом-истребителем и потому растерялись, тем самым подарив
время на приведение оружия в боевую готовность. Наконец
перезаряженный пулемет вновь был ухвачен правой рукой, и, стоило
фигуре отстреливающегося австрийца попасть в перекрестье прицела,
Петр вновь выжал спусковой крючок.
Тело барона Фридриха фон Розенталя,
совсем недавно бомбившего свое собственное поместье, на землях
которого расквартировался русский авиационный отряд, затряслось,
как у припадочного, а из его груди прямо в лицо Франца брызнули
настоящие потоки крови. Не менее десятка винтовочных пуль прошили
наблюдателя насквозь и откинули его обратно в кабину, на дно
которой он и сполз. Еще некоторая часть перепала пострадавшему
ранее двигателю, и валивший из него ранее серый дым приобрел черные
оттенки. Досталось и пилоту. Помимо забрызганного кровью командира
лица и глубокого шока, он получил три касательных ранения, а одна
пуля раздробила мизинец левой руки, предварительно пробив навылет
плечо.
«Если противник не сдается, его
уничтожают» – вспомнил Петр одно из любимых изречений Алексея
Михайловича и, убедившись, что опасности более нет, поскольку два
оставшихся австрийских аэроплана, отвалив в стороны от обреченного
сослуживца, вовсю улепетывали, прибавил газу.
Поравнявшись с теряющим скорость и
высоту противником, Нестеров жестами показал австрийскому пилоту,
что если тот не пойдет на немедленную посадку, он откроет огонь на
поражение. Тот, не смотря на полученные ранения и шоковое
состояние, все же смог понять, чего от него требуют, и повел свой
Альбатрос к земле, в направлении указанном русским авиатором.