- Все же
щедра ты на самородки, земля русская, - покачал головой мало что
понявший из последней фразы посол, устало рассматривая двух самых
обычных русских мужиков, сидящих перед ним. - Но отчего же они все
такие балбесы? - тяжело вздохнув, он протянул свою стопку к
Михаилу, который тут же вновь наполнил ее. - За вас, господа! За
ваш непременный будущий триумф! И пусть это будет началом вашего
грандиозного успеха!
Так, за
неспешным, но информативным, разговором, они опустошили без закуски
полулитровую бутылку коньяка и договорились о дальнейших совместных
действиях, поскольку без пригляда со стороны дипломатической
службы, новоявленные авиаторы рисковали наломать немало дров. Даже
одного того факта, что Михаил, долетев до Дувра, совершенно не
собирался там задерживаться хотя бы на пару дней и планировал тут
же перелететь обратно в Кале, оказалось достаточно, чтобы вызвать
изжогу у разменявшего седьмой десяток лет дипломата.
Но,
наконец, настал тот самый день, когда все участники вылета
оказались готовы к будущему подвигу. Еще за час до намеченного
вылета из порта вышел выделенный французским правительством для
сопровождения отважных авиаторов миноносец «Эскопет», а
импровизированное летное поле оказалось оккупировано
многочисленными представителями прессы, не говоря уже о
любопытствующей публике. Причем, то же самое можно было сказать и о
водах канала. Как со стороны Франции, так и со стороны Англии, на
протяжении предполагаемого маршрута рассредоточились сотни яхт,
баркасов, катеров, и лодок забитых тысячами изнывающих от жажды
зрелища людей. Потому не было ничего удивительного в том, что
выкатка и подготовка аэропланов к историческому полету
сопровождалась съемкой сотен фотографий.
Правда,
в отличие от позирующих с немалым удовольствием французов, русские
авиаторы предпочли отделаться лишь парой дежурных улыбок, стараясь
уделить последние минуты осмотру своих машин. И если для Алексея с
Михаилом этот ритуал являлся лишь способом отвертеться от
фотосессии, дабы не сглазить, то для графа де Ламберта неустанный
контроль за состоянием аэроплана выступал насущной необходимостью.
Слишком требовательным и капризным являлся его «Флайер», так что
далеко не каждому летчику было по силам укротить этого
американского воздушного мустанга. И если бы не участие
соотечественников, сам он, совершенно точно, не рискнул бы
предпринять подобный полет. Ведь, по сути, он все еще не закончил
обучение в авиационной школе Райтов, хоть и признавался Уилбертом
столь же искусным пилотом их аэроплана, как и он сам.