– Спасибо, – слабо улыбнулся я,
закуривая.
Не скажу, что причиной был иногда
довольно бессвязный монолог (или исповедь?) Авера (и уж точно я не
считал себя лучше его), но я немного отвлёкся от собственных
мыслей. Позже я понял: этот разговор очень помог мне. Дитя другого
мира, родившееся в тепличных условиях, никогда не думавшее о том,
что мне придётся взять в руки винтовку ради защиты собственной
жизни, я понял: только в тот день я начал полностью
приспосабливаться к этому жуткому и несправедливому миру. Стал
настоящим его жителем. Нет, не безжалостным убийцей, тогда я им ещё
не был. Я стал местным, по-настоящему. А местным слишком часто
приходится убивать, чтобы сохранить свою жизнь. Иногда ты жертва,
иногда охотник, это на самом деле и не важно – грань между ними
слишком тонка. Убивай, чтобы жить дальше. Таков закон жизни. Я его
принял.
И, чёрт возьми, готов был снова
взять в руки винтовку.
– Почему они тянут? – спросил я.
– Готовятся, – пожал плечами мой
собеседник. – Снимают клетки, отцепляют прицепы. Поверь, их машины
– настоящие крепости на колёсах, я видел в деле такие... И
чертовски рад, что тогда мне удалось сбежать в лес и спрятаться.
Возможно, нас будут брать на измор. Может, пойдут на штурм сразу
после рассвета. Скорее всего, второе, они видели наших снайперов в
деле. Два-три дня такой осады, и штурмовать деревню уже будет
некому. Да, тянуть они не будут. Но подготовиться им в любом случае
надо. – Авер на миг замолчал. – Они же говорили, сколько у них
людей? Ну, знаешь, они часто любят хвастать силой. А мне было так
страшно, что я забыл обо всём разговоре.
– Переговорщик сказал, что у них
двадцать пять человек, – ответил я, с трудом выловив воспоминание
из забитой до отказа пустотой головы. – А потом сказал, что сорок
пять.
– И шесть уже мертвы... Но это не
значит, что их осталось девятнадцать или тридцать девять, они
вполне могли солгать.
– И какой тогда от этого смысл?
– Ну, – инструктор по стрельбе пожал
плечами. – Можно предположить, что их не меньше десяти, но и не
больше трёх десятков. Если бы у работорговцев осталось мало людей,
они бы уже сворачивали удочки, но, когда ты ушёл, они явно
готовились к штурму. Значит, их ещё двадцать-тридцать человек.
Может... может и сдюжим.
– Надеюсь, – горько усмехнулся
я.