Потому одаренных и не обращают в неофитов в школах. Точнее, не
только потому: самые благодатные недели для обучения — первые дни
после становления неофитом, оказывались профуканными: Уолс Перышко
подозревал, что школы просто-напросто не вкладывают в неофитов по
максимуму, потому что маги не желают плодить конкурентов, даже если
эти конкуренты будут связаны с ними одной школой. Поэтому важные
знания убирают в отделы, закрытые от доступа обычных учеников.
Поэтому за полезные лекции требуют деньги. Поэтому самые
благодатные дни проходят в путешествии до школы.
Сам Уолс прежде ничем не отличался от среднестатистического
адепта: так же презирал тех, кто слабее, ненавидел и терпел тех,
кто сильнее. Со скрипом поддерживал общение с равными, желая стать
выше их и посмотреть уже на этих людей, как на говно. Встать на
ступеньку выше, а потом — еще на ступеньку. Именно потому, по
мнению Уолса Перышко, маги, прошедшие чертову тучу ступенек, даже
из вполне приличных превращались в горделивых эгоистичных тварей,
зацикленных на росте своего могущества, и воспринимали всех вокруг,
как ресурс.
Уолс был таким же, но прежде. Только после тридцати лет практик
осознал губительность порока. Правда, не сам — помогли добрые люди.
Та встреча в лесу захудалого баронства королевства Аликур, что
соседствовало с Вермутом, могла бы стать для второрангового адепта
последней, если бы стрела прошла сквозь сердце.
Уолс тогда странствовал по миру под личиной обыкновенного
странника в дорожном плаще, с вывешенным напоказ поясным кошелем:
очень уж адепту нравилось нарываться на лесных татей и показывать
им, что они — не самые удалые парни в этой деревне.
Но на этот раз разбойники попались необычные. Как говорится, на
каждую рыбу найдется рыба крупнее: на практика устроили охоту те,
кто знали разницу между магом и адептом и считали, что ограбление
адептов со слишком жирными кошельками — неплохой, пусть и
чрезвычайно опасный способ заработка. В сознании тщеславного
адепта, считающего себя в такой глуши чуть ли не повелителем мира,
мысли, что кто-то решит напасть на него, места не нашлось.
— Ох ты ж, странник! — напоказ удивился прохожий, и обратился к
товарищу. — Гля, с сумой, полной монет! Поделись монетами,
странник? А мы тебя в живых оставим, сталбыть, и даже в трактире
каком за твое здоровье выпьем.