Изъязвлённый временем, но всё ещё
величественный трёхэтажный особняк, окружённый древними елями,
угрюмо глянул на людей чёрными провалами окон.
– Пусто, – быстро изучил «мышеловку»
Рьен. – Дальше.
А когда двадцать три «ловушки»
закончились, он признал неизбежное:
– В лодку. По очереди к тем пяти
островам, где сдохли артефакты. Заодно и обновим.
– А если и там пусто? – Мьёл уже
быстро подметал пол, убирая осколки склянок.
– Копнём в другом месте, – Рьен пожал
плечами. – Долго, что ли, разведать, кто в знаковые дни на сутки
арендовал лодку?
– А если у него своя? – колдун вернул
веник в угол, отряхнул руки и застегнул куртку.
– На границе Семиречья отмечаться так
и так надо. Тем более своим, чтобы пошлину не платить. Много ли,
думаешь, найдётся тех, кто по первым-последним лунным дням в
Мелкодонье наведывался? Дорога-то из Семиречья туда одна. И там-то
отмечаться не нужно. И очень, кстати говоря, зря наши соседи никак
не установят пропускную систему. Хотя бы вот для таких дел.
– А если он всё же не здесь? И вообще
после каждого убийства в разных городах прятался и из разных мест
всегда в Мелкодонье приезжал? – не унимался Мьёл. – Мало, что ли,
бесхозных островов вне городских границ? Поставил землебитку, навёз
туда жратвы и сиди луну. А как время, так приехал, днём закупился,
ночью убил – и ищи ветра в поле.
Приезжий сыскник задумчиво крякнул,
Сьят схватил чистый лист, чтобы записать идею, а Рьен
улыбнулся.
– Я очень надеюсь, Мьёл, что ты
против закона не пойдёшь никогда, – заметил он весело. – Тебя с
твоей фантазией нам точно не поймать. А пока давай исходить вот из
чего: преступник не в курсе, что мы знаем о южных обычаях
колдовства, помощниках, знаках и казнях. Он почти год водит за нос
опытных сыскников Мелкодонья и безнаказанно убивает, то есть уверен
в себе и своём деле. И такие дикие меры предосторожности не
соблюдает.
***
Первые три «капкана» предсказуемо
пустовали, а вот в четвёртом их ждали – правда, не тот, кого ждали
сами сыскники, за исключением, пожалуй, Рьена. На покосившейся
скамейке у грубо сколоченного причала сидела одинокая фигурка в
песочного цвета плаще.
– Нет, ну никуда без неё, а... –
раздражённо пробормотал Мьёл, гася ветер.
Лодка закачалась в полушаге от
причала, и матушка Шанэ встала, подобрала полы плаща и смело
ступила на старые доски.