— То есть, если вернёмся?
— Что есть, то и придётся есть… Митька,
ты вроде неглупый пацан, а все вопросы какие-то идиотские задаёшь.
Думаешь, остальные просто так за воротами спрятались? Просто так в
земле окопались, заняли дореволюционные казематы, которые вот-вот
посыпятся прахом… Нет. Боятся. И правильно, скажу я вам, делают.
Там действительно безопасно, спокойно и тихо, если не считать, что
стрельцы ночь от ночи разных тварей отбивают… Нечасто, но… Так вот,
каждое следующее путешествие за стены показывает, что картина за
ними меняется. Меняются твари, меняются места, дома становятся
другими… Жизнь постоянно течёт, бурлит вокруг, а мы заперлись в
старинном монастыре и не видим ни шиша. И даже я, постоянный
посетитель тут, не знаю, что встречу на следующий день. Вот и
будьте аккуратней, внимательней. Мало ли что в этот раз новенького
подкинут…
Теперь взоры юношей скользили по зданиям
вокруг, по траве… Теперь было жутко. Мало ли что там промелькнёт, в
этих пустующих глазницах мёртвого города. Но, если верить Купцу,
мёртвого ли? Яру словно затычки из ушей и носа вынули. Мир
наполнился звуками и запахами. Живой мир. Вернее, живущий. Такого
многообразия запахов не было внутри стен Юрьева. Здесь же пахло всё
и пахло вовсе не дерьмом — кроличьим, свиным, лошадиным или
людским, а чем-то другим. Юноша не мог определять запахи, так как
родился и вырос в вонючем человеческом загоне, но то, что они
другие, необыкновенные, он почувствовал сразу же.
Звуки тоже доносились отовсюду. Вот
прожужжало мимо уха какое-то насекомое; вот зашелестела трава,
скрывая маленькое мечущееся животное; вот с деревьев посыпались
сухие листья — не иначе, как их обитатель подбирался поближе, чтобы
рассмотреть людей; чуть дальше между домами кто-то громко чавкал,
поглощая свою добычу; а совсем далеко справа раздавалось гневное
рычание, перемежаемое лаем и воем.
Мёртвый город жил и не замечал, что его
уже похоронили. Яр, как и остальные, сжал покрепче цевьё автомата,
снял его с предохранителя и поудобнее расположил на коленках,
потом, подумав, поправил колчан со стрелами — если что случится,
будет готов.
А ещё накатило вдруг уныние. Опустевший
город, заросший травой и кустарником, покалеченные, скособоченные
дома, местами полностью разрушенные… И даже не из-за взрывов, а
из-за бурно разросшейся растительности. Огромный мир вокруг, а
человек заточил себя в стенах, отгородился от этого мира. Хоть и
обитают здесь опасные твари, можно подцепить смертельные болезни
или погибнуть под рухнувшим зданием, но как мог человек отказаться
от целого мира, спрятать себя от него, похоронить на мизерном
провонявшем своими же отходами клочке земли? Как?!