Я ударил ещё раз. И тут рефери, Большой Маккарт грубо отпихнул
меня. Я поскользнулся на собственном поту и чуть не упал.
— Раз! — начал считать он. — Два! Три! Четыре!
— Пять! — раздалось со всех сторон.
Все эти богатенькие зрители стояли возле клетки, обхватив прутья
руками. На пальцах у многих видны перстни с драгоценными камнями, у
всех красные.
Я нашёл взглядом Лию. Она улыбалась.
— Шесть! Семь!
Старый Герберт устало мотал головой.
— Восемь! Девять! Десять!
Толпа зашумела, как море во время шторма. Старый Герберт рухнул
на спину. Но перед тем как вырубиться, он посмотрел на меня и начал
шептать.
И почему-то я это услышал:
— Освободитель.
Но мне было некогда об этом задуматься. Все орали, забыв, что в
начале боя меня освистали. Кто-то хлопал в ладоши, кто-то топал
ногами об пол. Один охранник достал пушку и начал стрелять в
потолок. Лицо довольное.
Другой тоже пальнул, но его засыпало искрами из лампы. А его
сосед колотил прикладом винтовки по полу.
Судья, Большой Маккарт, взял меня за руку и вскинул её вверх.
Жест, понятный каждому. Старый Герберт так и лежал. Крылья
втягивались, цвет лица менялся, а глаза перестали светиться.
— Алекс! — Лия повисла у меня на шее. — Где ты так научился? Вот
это удары! — она восторженно изобразила двоечку в воздухе. — Бил и
бил. Фаулер бы поседел от злости, если бы у него оставались
волосы!
Меня радовали только первые десять побед в моей жизни, потом я
воспринимал их, как должное. Но детская радость сестры передалась и
мне. Я её подхватил и крутанул. Она ногами задела кого-то из
секундантов Старого Герберта, склонившихся над побитым.
— Мы его сделали, — шепнул я.
Победа, почти такая же, как в первый раз. Я вытер пот со лба и
оглядел толпу. Меня снимал оператор. Я подмигнул ему в камеру и
стрельнул указательным пальцем, как делал всегда.
— Надо же, — раздалось с потолка. — Бродяга с Нижнего Города
начистил морду Старому Герберту. А что так тухло? Разве это не
заслуживает пары хлопков?
Толпа заревела ещё громче. Те из богатеев, кто были рядом,
просунули руки сквозь прутья клетки и начали хлопать по рингу.
Вышли две девицы в узеньких трусиках. Одна поцеловала меня в щёку,
прижавшись ко мне горячей грудью.
Вторая вручила мне нечто. Вроде бы это кубок, но больше походило
на стеклянную супницу для борща. Высокий мужчина с проседью
протиснулся через них и сунул мне микрофон.