Ушами я слышала его слова, но смысл
до мозга не доходил. Он, словно самый сладкий мед, приторно щекотал кожу… Я
вдруг впервые так пристально рассмотрела Прохора Германовича: не было ведь в
нем ничего отталкивающего. Помимо привлекательной внешности и подтянутой фигуры
он обладал невероятной харизмой, которую зачем-то ото всех прятал.
— Ты меня слышишь? — по слогам
отчеканил тот, и я зачем-то улыбнулась. Черт знает, что он там нес… Мужчина
покачал головой, цокнул языком. Потопал на месте, быстро и без интереса
осматриваясь, словно беспорядок ему сейчас был совсем не важен. Затем снова
вернул внимание ко мне, и… Подхватил на руки. — Давай-ка ускоримся, Персик. А
то пока соизволишь двигать ногами — меня инсульт хватит.
Одна ладонь Прохора
Германовича касалась почти голой ягодицы, когда вторая накрывала то место,
где следовало быть лямке от лифа. Его прикосновения внезапно показались мне
такими необходимыми, как воздух… И я позволила себе обвить шею, погружая
коготки в волосы.
— Что ты делаешь? — мужчина замер
вдруг у дивана, по коже его поползли мурашки, а самого передернуло.
— Н-ничего, — страх куда-то
пропал, чувство опьянения захлестнуло с головой. Я тщательно облизала
пересохшие губы, это привлекло пристальное внимание Прохора Германовича. Ректор
вцепился в них взглядом, как коршун в добычу. — Просто…
— Просто?.. — хрипло, низко и
невнятно переспросил меня он, все сильнее и сильнее сжимая ладонь.
— Просто… — жар окутал меня с ног
до головы. Грудь вздымалась так сильно, что дышать стало совершенно нечем. —
Мне не нужна медицинская помощь. Это все лишь пальцы, и они вполне себе
функционируют, — сама удивляюсь такому сложноподчиненному предложению. Я
покрутила свободной рукой перед физиономией ректора, медленно играя
пальцами перед его лицом.
— Уверена? — синие глубины вдруг
стали темными, совсем нечеловеческими. Бросив краткий взгляд на дверной косяк,
Прохор Германович сделал шаг к нему и резко вжал меня в него, освобождая одну
руку и перекидывая часть «ноши».
Он накрыл мою кисть своей,
знакомо изучив каждый палец. Глаза закрылись сами по себе, воздух вокруг наэлектризовался.
— Крови нет, — с трудом
расслышала я, а затем произошло нечто совершенно невероятное, безумное и, быть
может даже, неправильное. Его губы накрыли большой палец… Затем еще один, еще и
еще... Все больше погружая меня в нирвану, вызывая томление между ног. И когда
напряжение уже было слишком невыносимым, я вдруг услышала его тихий шепот: — Ты
безумно красивая, Оля.