Спорить и
уговаривать было глупо. Литр, так литр. Это куда лучше, чем
ничего.
Банка
нашлась прямо здесь, под прилавком. Влезло в нее ровно два черпака.
Женщина закупорила ее моей крышкой, немного поколебалась и
произнесла:
- Банку
вернуть не забудь. Потом, в следующий раз.
Это вот «в
следующий раз» прозвучало, как музыка небес. Здесь еще люди
оставались людьми – добрыми, чуткими. Здесь они доверяли
друг-другу.
Я приложил
руки к груди и пообещал:
-
Обязательно верну. Спасибо.
Женщина
вздохнула.
- Что-то
еще нужно? Или только молоко?
- Мама
просила яиц.
Я честно
попытался вспомнить сколько, пожалел, что дома не записал, и выдал
от балды:
- Два
десятка.
Моя
благодетельница повеселела. Потом, глянув на меня недоверчиво,
проворчала себе под нос: «Ох уж эти мальчишки!» После чего сама
осторожно сложила крупные белые яйца в металлическую сетку,
отсчитывая их вслух. Потом уточнила:
- Все? Или
мать еще чего просила?
Я подумал,
докупил кусок сыра, словил вдохновение и добавил туда же полкило
творога, вместо молока. Только потом сообразил, что совершенно не
помню цен. И тут же испугался - хватит ли денег? А если нет?
Спросить было неудобно.
Денег, к
счастью, хватило. Даже осталось. Взяли с меня три рубля семьдесят
копеек. Я искренне поблагодарил, и, как самый натуральный охотник,
довольный своей добычей, отправился в овощные ряды, выполнять заказ
отца. Покупать дули.
***
Дули. Их
безумно любила бабуля – папина мама. Маленького меня часто
отправляли к ней на каникулы. Бабуля была мудрой. Бабуля была
доброй. Она бескорыстно обожала меня.
Утром
варила вкуснейшую кашу, непременно с медом. Наливала мне чашку
прохладного молока. Покупала для меня калорийные булочки по девять
копеек. Дома мать баловала нас подобным крайне редко – всю жизнь
пыталась блюсти фигуру.
А бабушка…
Бабушка - совсем другое дело.
Дальше
начиналось настоящее священнодействие. Калорийку следовало
аккуратно разрезать, непременно вдоль, низ толстенько намазать
деревенским маслом «со слезой», сверху положить варенье из черной
смородины, а потом прикрыть это второй половинкой. Ни одно пирожное
не могло сравниться по вкусу с этим чудом кулинарной мысли.
Запивать все нужно было молоком.
Мда…
А по утрам
мы ходили на рынок и покупали дули – большие желтые груши. Спелые,
сочные, душистые. Такие мягкие, что их невозможно было нести.
Только сразу есть.