Меня это забавляло.
— И какой толк от этих ночных
блужданий? — раздражённо проворчал Рамон, сплюнув под ноги. —
Скажи, Лео, зачем мы здесь?
— Успокаиваем своим бравым видом
рабочих, пока инспектор ведёт следствие. Разве непонятно?
— Ну если только так...
— Ладно, Рамон, — вздохнул я, —
идём!
Констебль закинул на плечо ремень
лупары, и мы зашагали по узкому проезду между цехами. Отблески
далёких молний то и дело выхватывали из темноты странные и страшные
фигуры, но стоило только посветить туда фонарём, и чудовища
немедленно оборачивались печными трубами, столбами и бочками. А
блуждающий огонёк в небе — всего лишь сигнальный фонарь
трансатлантического дирижабля. Никакой мистики.
Время от времени навстречу
попадались рабочие. Проехала телега с землекопами, вышел покурить
из раскалённой преисподней сушильного цеха мастер, протопали к
воротам освободившиеся после смены грузчики. Кто-то беспокойно
озирался, кто-то шагал, втянув голову в плечи. Одни кивали нашему
провожатому, другие молча отводили взгляд, и всякий раз я
чувствовал страх.
То вязкий и тягучий, не отпускающий
человека ни на миг, то яростно бьющийся подобно пульсации
созревающего нарыва.
Страх — моя вотчина. Талант
сиятельного позволял улавливать чужие фобии, вытягивать их и
воплощать в жизнь. И в этом не было ровным счётом ничего
приятного.
Проклятье! Я бы с радостью обменял
свой дар на умение инспектора Уайта чувствовать ложь!
— Пустой крест, — привлёк моё
внимание Рамон к грубому рисунку, сделанному чёрной краской на
одной из стен. — Может, в деле замешаны анархо-христиане?
— Сомневаюсь, — покачал я головой. —
Не их почерк.
За углом мигнул мощный фонарь, и я
положил руку на кобуру, но это оказались местные констебли, которым
поручили обход соседнего участка. Мы перекинулись парой слов,
развернулись и отправились в обратный путь.
Я продрог и устал. Начал накрапывать
мелкий дождь, порывы ветра бросали морось прямо в лицо. Вспышки
молний сверкали всё ярче, гром зловещим эхом гулял меж фабричных
корпусов.
— Не помешает погреться, — зевнул я,
разминая озябшие пальцы на крыльце котельной.
— Погреешься тут... — проворчал
крепыш, кивнув на фабричного охранника.
Я достал из кармана жестянку с
леденцами, выбрал малиновый и предложил угоститься Рамону.
— Только зубы портить, — отказался
тот. — Что здесь стряслось, как думаешь?