– Ну я пойду? – спросила я, имея уже только одно желание –
просто уйти.
– Завтракай, – приказал он неоспоримо, одним едва уловимым
движением освобождая кресло. – Мне нужно кое-что сделать.
Перечить я не решилась. Злой имсит – это очень плохо, а жить –
это очень хорошо, даже если сердце нестерпимо болит, а воздуха
снова не хватает и...
– Конечно, я подожду, – приступила я к еде, буквально насильно
вталкивая в себя кашу, потому что споры сейчас или объяснения могут
плохо кончиться.
К слову, половина тарелок, выставленных на стол, уже была пуста.
А говорят, что сытый мужчина – добрый мужчина.
Я успела впихнуть в себя только несколько ложек, когда Ирадий
вернулся в спальню. Увидев его, облаченного в белоснежную парадную
форму, ненароком засмотрелась, зависла, настолько мужчина был
хорош. Чертовски хорош с этой дерзкой улыбкой, окрасившей губы.
Через его руку был перекинут второй комплект, заложенный в чехол,
но праздника я больше не чувствовала.
Будь моя воля, я бы спряталась под одеялом в комнате Ирадия,
чтобы меня никто не нашел, и не выходила бы отсюда до самого утра
завтрашнего дня.
– Переодевайся. Только волосы высуши, – приказал веркомандир на
удивление мягко.
Отчетливо чувствовалось, что настроение у мужчины изменилось, но
я не понимала, что этому поспособствовало. Что именно его привело в
настолько благодушный вид?
– Вы кого-то убили? – поинтересовалась прямо.
– Увы, – шутливо развел он руки в стороны и вдруг стал строже,
суше. – В твоей группе осталось семь человек, включая тебя. Я бы
избавился еще и от Эльзы, но, увы, весомых причин делать это пока
нет.
– Кто? – спросила я коротко, напрочь позабыв и о слезах, и о
боли, потому что изменение было важным и касалось напрямую
меня.
– Медведь. Саботаж не подлежит прощению. Тем более что форму он
испортил не от большого ума. Иди переодевайся, у тебя десять
минут.
– А что с ним теперь будет? – осторожно забрала я чехол.
– А разве это важно, Каролина? – сократил он расстояние между
нами. Костяшки пальцев прикоснулись к моей щеке. – Запомни, моя
милая, моя маленькая, моя наивная и добрая Каролина, когда ты идешь
вперед, ничто не важно, никто не важен. Прекрати быть доброй и
всепрощающей, иначе никогда не достигнешь своей цели. А теперь иди
и хорошо подумай над моими словами.
Это было неважно. Абсолютно.