Тогда я повесил карабин на плечо, достал из кобуры
«Рот-Штейр» и попросил напарника:
– Фонарь!
Рамон передал мне карманный фонарик; яркий луч скользнул
по прихожей и сразу выхватил из темноты тело
дворецкого. Да еще из коридора торчали чьи-то ноги
в поношенных штиблетах.
Переступив через тело ночного сторожа, мы прошли
в гостиную, там на софе лежала горничная
с запрокинутой головой. Обескровленное лицо по цвету
ничем не отличалось от белого передника.
– Вот черт! – выдохнул Рамон Миро.
– Тише! – шикнул я на него, прислушиваясь
к тишине.
За стеной тихонько поскрипывал сверчок, и только. Больше
не было слышно ни звука.
– За мной! – скомандовал я тогда и начал первым
подниматься на второй этаж.
Яркий луч фонаря плясал и прыгал из стороны
в сторону, легко освещая темные углы, и все же меня
не оставляло чувство, что из тьмы за нами
наблюдают чьи-то холодные глаза.
Самовнушение? Да черт его знает…
Второй этаж проверять не стали.
– Сначала осмотрим кабинет графа, – решил я
и двинулся по лестнице дальше.
Как-то совершенно неожиданно у меня пропало всякое желание
выслеживать неведомого душителя; захотелось развернуться
и бежать отсюда без оглядки, и даже не знаю,
что именно удержало от этого постыдного шага –
остатки бушевавшего в крови азарта или опасение
показаться смешным.
Подозреваю, все же второе.
Мы поднялись на третий этаж, я шагнул в коридор
и замер как вкопанный, когда в распахнутой настежь
двери кабинета мелькнули отблески керосиновой лампы.
И тень! Тень на полу перед дверью слегка колыхалась,
то отползая в одну сторону, то скользя
в другую. В кабинете кто-то был.
Выключив фонарь, я сунул его в карман и приложил
к губам указательный палец. Рамон кивнул, давая понять,
что разглядел тень, и весь подобрался в ожидании
схватки.
Я перехватил «Рот-Штейр» двумя руками и двинулся вперед.
Бесшумно ступая по ковровой дорожке, прокрался
по коридору и одним стремительным прыжком заскочил
в кабинет. А там сразу отшатнулся в сторону,
освобождая место напарнику.
Стрелять не стал: в кабинете никого не оказалось,
только валялись всюду в спешке раскиданные бумаги да щерился
прорехами вывернутых на пол ящиков секретер.
Но я ошибся! В первый миг взгляд просто соскользнул
с растворенной в тенях фигуры у письменного стола.
Огонек керосиновой лампы трепыхался за спиной
у неподвижно замершего человека и превращал его черный
силуэт в подобие одной из скользких рыбин,
что бездумно скользили в аквариуме у дальней
стены.