— Мой генерал, что это? — с недоумением
и страхом в голосе спросил Буль.
— Похоже, что хищники все-таки добрались до лагеря
да наткнулись по дороге на наших старых
знакомых, — задумчиво сказал Штык, опустил автомат
и уселся на землю. — Не спешите пачкать штаны:
по меркам здешних мест, это довольно далеко. Тем более, что
ночью звук дальше слышно, чем днем.
В огонь полетели сучья, и вскоре пламя снова весело
плясало в темноте. Далекая перестрелка все не утихала,
создавая странное ощущение близости линии фронта неизвестной
войны.
— Не бойтесь, — сказал Штык генералам. — Раз
там такая заваруха идет, значит, все окрестные хищники сейчас
движутся только в двух направлениях: или спасаются бегством,
или идут на звуки боя. И те, и другие нам, скорее
всего, неопасны. Но график дежурств оставляю в силе.
Через пять минут выстрелы затихли, и над ночным лесом вновь
повисла тяжелая тишина.
Штык открыл глаза и некоторое время рассматривал
серо-коричневое пятно перед глазами. Потом взгляд его
сфокусировался, и он понял, что рядом с его лицом
сидит крыса. Она выглядела странно — с развитыми
мускулистыми конечностями, и с пушистыми «кисточками»
волос на маленьких, но хорошо заметных ушах. Хорошо
видимая в тусклом утреннем свете, крыса сидела на задних
лапах в каком-нибудь метре от человека, и совершенно
не боялась. Позади крысы, играя всеми оттенками красного
и желтого, красовались, хорошо видимые в тусклом утреннем
свете, березы.
Утро!
Штык рывком поднялся на ноги. Крыса слабо пискнула
и запрыгала в сторону на задних лапах, как
заправский кенгуру, и скрылась в густом кустарнике.
Холодный влажный воздух проник под бушлат и заставил Штыка
поежиться. Пытаясь согреться, он сделал несколько резких
движений руками и только после этого окончательно
проснулся.
Что-то было не так. Штык огляделся. Костер погас. Буль
и Хомяк бессовестно дрыхли, устроившись головами на одном
мешке. Злостное нарушение дисциплины было налицо, но начинать
«репрессии» Штык не спешил. Он прошел сквозь плотный
строй берез, продрался через кусты, наступил пару раз
на засыпанные листьями сухие ветки, немедленно отозвавшиеся
веселым хрустом, и выбрался на границу «островка».
Серо-зеленый лес плавал в грязно-белом месиве жиденького
тумана. От этого яркое пятно березовой рощицы
на однотонном фоне остального леса, казалось последним
уцелевшим клочком суши после удара гигантской волны. Тишина теперь
была другая: складывалось неприятное ощущение, что звуки просто
не проходят сквозь вату тумана. Странно, но снаружи
«островка» оказалось заметно прохладней. Навязчиво пахло гнилым
деревом и влажной землей. Выпавшая роса, превратила траву под
туманом в белесый ковер.