— Эй ты! Брось меч! — рявкнул
на кого-то Свори, когда хриплый лай цепного пса резко
оборвался и послышался жалобный скулеж. — Живо!
Молодой парень в накинутом поверх
кольчужной безрукавки плаще разжал руку и уронил тяжелый
полесский меч рядом с затихшим кобелем.
Свори указал Рони на конюшню и начал
медленно приближаться к бойцу таким образом, чтобы
не перекрыть линию стрельбы второму своему оруженосцу.
— Что здесь происходит?!
— потребовал он объяснений.
Всмотревшись в промолчавшего рыжеволосого
крепыша, по веснушчатому лицу которого катились крупные капли
пота, я решил, что на местного уроженца тот
не похож. Скорее уж это подданный герцога Йорка. Там все
через одного рыжие и конопатые.
— Вы кто такие?! — тут же
выскочил на крыльцо постоялого двора худой старик в серой
хламиде, подпоясанной обрывком простой веревки. За его спиной
в двери появился еще один вооруженный человек — плечистый
детина, заросший длинной черной щетиной.
— Что здесь происходит? — уже
спокойней повторил вопрос Свори, который моментально приметил
и красноватую кляксу родимого пятна на подбородке
старика, и печатку с крупным рубином. Приметил,
но команду опустить арбалеты оруженосцам так
и не дал.
— Ваше преподобие! — замахал руками
отец Густав. — Все в порядке, это мы!
— О! Дорогой друг! — обрадовался
старикан, но как-то не очень уверенно, будто был немного
пьян.
— Это преподобный Карл Арнсон!
— сообщил нам священник.
— И все же, что здесь
происходит? — совсем спокойно, тихо и скучно
поинтересовался седоусый рыцарь в третий и, видимо,
последний раз. Что обычно следует за таким обращением, мне
было прекрасно известно, а потому я отступил
к забору и перевел взгляд на дверной проем.
Как бы сейчас заварушка не началась. Тем более что
охранник настоятеля арлийского монастыря уже поднял с земли
свой меч.
— Разбойники напали на постоялый
двор, — впервые удостоил нас ответом преподобный Арнсон.
— К сожалению, мы опоздали и смогли спасти
только дочку хозяина.
Свори взбежал на крыльцо
и спросил:
— Где она?
— В доме, — ответил церковник,
жестом велел второму своему охраннику освободить рыцарю дорогу
и отвернулся от подскочившего к нему отца Густава.
— Только прошу, не мучайте ее расспросами,
у девочки небольшое помутнение рассудка и она почти
не говорит.
— Хорошо, — кивнул Свори
и зашел в дом.