– Юр… Юрген… – выдыхает Бирни,
серея на глазах.
– Да, это я.
Человек всё ещё не может
поверить в то, что видит своими глазами. Да и как тут поверишь:
ведьмин сын не сгинул в лесу, как они надеялись, он вернулся, да
ещё и с амулетом одного из пяти Королевских Орденов.
К Юргену возвращается хорошее
настроение, и он вольготно устраивается на единственном в комнате
стуле, небрежно скинув на пол одежду хозяина.
– И да, я служу короне. Я, в
общем-то, по делу в родные края, Бирни. До нас дошли слухи, что
здесь, в окрестностях Большого Леса, видели тёмную усмерть. Да и
путники нынче пропадают чаще обычного. Восемнадцать человек за
зиму, если быть точным.
Бирни всё ещё боится, но уже не
ужасается. Бросает частые взгляды в дверной проём.
– Твои домашние спят. Пока, –
последнее слово звучит двусмысленно. Ровно так, как и хочется
Юргену. – Рассказывай, что ты знаешь?
– О чём? – мнётся
Бирни.
– О усмерти. О путниках. О них,
– Юрген небрежно кивает на пол, и домашние тени, сползшиеся
посмотреть и послушать, шарахаются в стороны, безмолвными волнами
утекают в глубину дома.
Бирни провожает тени взглядом,
потом с трудом поднимает глаза на карателя:
– Усмертью зовётся тёмная
тварь, пожирающая человеческую плоть. Усмерть сильна и не боится ни
живого огня, ни железа, ни серебра. Никто не знает, откуда она
берётся и куда уходит.
– Никто? – насмешливо и хищно
щерится Юрген, наклоняется ближе к человеку.
– Никто, – упрямо шепчет
староста.
Юрген сверлит его насмешливым
взглядом: мол, насквозь тебя, лгуна, вижу.
– Вы подали жалобу в город? –
резко меняет тему каратель, откидываясь в кресле.
– Ещё нет, – роняет Бирни. – До
города далеко.
Запинается и
добавляет:
– Собирались после Хлебного дня
кого-нибудь послать…
– То есть вокруг деревни
бродит, как ты говоришь, сильная тёмная тварь, а вы решаете
подождать ещё три недели? Интересно…
Бирни вдруг вскакивает с
кровати и, еле сдерживаясь, чтобы не сорваться, шипит:
– Зачем ты приехал? Что тебе
нужно?
Юрген молча смотрит на него,
слегка приподняв брови. Так глядят на забывшегося ребёнка, давая
ему шанс одуматься и снова стать послушным. И Бирни сдаётся.
Конечно, где ему устоять перед карателем? Староста опускается на
пол возле кровати и совсем по-детски обнимает колени, словно
надеясь спрятаться, отсидеться за ними.