Бок о бок два года. Всегда вместе. Везде.
Арэн каждую сиротинушку норовил спасти, каждую деревеньку
защитить, если рядом нежить или бесы шалят. Нима дивилась порой:
как без напарника до таких лет дожил?
По уговору она сама решала каждый раз, сколько ей, сколько ему.
Арэн без слов такой уговор принял, хоть обычно и договариваются
заранее, как ущерб делить.
***
– Про замок не знаю! А в Больших Холмах он с повстанцами воевал.
Ему награду дали королевскую…
– Он в Холмах жёг детей заживо! – прорычал Арэн. – Заставлял
селян насиловать дочерей!
– Ну, так они ж там бунтари были, – вякнул мужичок.
Нима молча кивнула Арэну.
Брезгливо отошла. Её боевой не любил пользоваться магией
попусту. А от ножа всегда столько грязи!
Она незаметно сунула руку в поясную сумку, нашарила флакон.
Когда Арэн закончил и привычно замер в шаге за спиной напарницы,
она спросила:
– Откуда у тебя шрам, Арэн? Молчишь? Не узнал тебя твой
подельник?
Она засмеялась. Не потому, что было смешно, а потому, что
чувствовала – конец близко.
...Слышала дорогой, что Ворон ушёл из Королевского корпуса.
Нашептали знающие люди, за магическую помощь благодарные, что
опостылела магу служба, отказался от всех наград, титулов – и
исчез.
Развернулась, плеснула из бутылочки боевому прямо в лицо. Жаль,
в глаза не попало. Но лютая смесь настойки огненного камня с ядом
южного страхозмея – это смерть. Мучительная и небыстрая.
Брызги прожгли одежду боевого. Кожа задымилась. Арэн молча
вскинул руки к лицу.
Нима почувствовала жжение, но упрямо мотнула головой и
сказала:
– Ничего не беру – всё тебе оставляю, – усмехнулась, глядя, как
страдает «напарничек». – Да и договор наш, признаться, не
настоящий. Так, шутка! Не моё имя, кровь моя между нами, а совесть
чиста перед тобой, убийца!
Боевой покачнулся и рухнул на одно колено. Кожу разъедало, яд
впитывался в кровь, причиняя лютую муку, но он молчал. Только всё
смотрел на неё.
– Что глядишь? Нэл – это моя мать. Вы её убили. И отца моего
убили. Тринадцать лет назад. Ровно. День в день. Ты хоть
помнишь?
Кричала она или шептала? Нима и сама не знала.
Арэн медленно, словно через силу, кивнул.
– Что вам мой отец сделал?!
– Не нам… приказ… украл амулет из храма… люди погибли…
– Лжёшь!
Нима пнула его, неумело, но яростно. Арэн завалился на бок. На
его лице пятнами проступало мясо. А у челюсти белым показалась
кость. Как жив ещё?