Она готова.
Вот Алайя выходит на площадку. На ней
уместилось бы полсотни танцовщиц. Но сейчас здесь лишь она и шесть
других жриц в алых шёлковых платьях. Их одеяния и вполовину не так
прекрасны, как наряд Алайи. Ей на секунду хочется, чтобы Ранис
увидел, как она хороша сегодня. Но чужеземцам нет здесь места.
Бум. Бум-бум. Бум. Бум-бум.
Алайя выплывает на середину площадки.
Руки всё ещё сложены в жесте благодарности. Она разводит их. Бум. И
резко опускает. Бум-бум.
Клонится всем телом вперёд и
вскидывает руки над головой. Ноги сами отбивают ритм. Бум.
Бум-бум.
Левую руку — в сторону. Правую — в
другую.
Монетки на груди звенят. Нити одеяния
дрожат, вплетая в барабанный гул шорох и шопот.
Влево всем телом. Вправо всем
телом.
Вперёд.
Прогнуться назад.
Двигаться как язык пламени.
Бум. Бум-бум. Бум. Бум-бум.
Руки как всполохи, тело как живой
огонь.
Она чувствует, как в ней нарастает
тепло — и Алайя прогоняет его через себя. В каждую частичку тела.
Изнутри, от самого сердца, — к каждому скованному волоску, к
каждому ногтю.
Её руки летают, выплетая Знак. Вся
она создаёт его.
И вот уже нагревается воздух. Люди
вокруг, за линией факелов, притопывают в такт барабанному бою.
Бум. Бум-бум. Бум. Бум-бум.
И факелы гаснут, чтобы дать простор
её пламени. Огонь разгорается на кончиках пальцев, течёт по венам
внутри. Она видит отблески на сторожевых башнях. Кружится, собирая
перед мысленным взором все семь.
Другие жрицы давно уже скрылись за
спинами сидящих вокруг площадки, она и не заметила, когда осталась
одна.
Каждый присутствующий здесь, каждый
из стоящих внизу вокруг пирамиды — все готовы поделиться с ней
внутренним огнём, чтобы изгнать Тьму ещё на год.
Мать города, отвечающая за порядок.
Глава кузнецов. Глава водников, неустанно проверяющих колодцы.
Глава растителей, что даруют городу зерно, пряности и овощи.
Бум...
Внезапно она замечает в толпе светлые
волосы чужеземцев. Алайя старается держаться ритма, но он звучит
теперь чуть иначе, чуть не так.
Ранис.
Он здесь. Он видит, как она
прекрасна. Он видит её танец. Он улыбается.
Алайя встречается с ним взглядом. И
спотыкается. Падает, нелепо подвернув ногу.
Пламя на её руках гаснет. И вместе с
ним гаснут огни на сторожевых башнях.
Гулкая, страшная тишина повисает над
площадкой. Над городом. Над всем миром.